– Гума?

Она напрягла слух и сквозь клокотание воды уловила еле слышный ответ. Но звук был слишком тихим, неразборчивым, и, со стоном отчаяния, она наклонилась, чтобы зажечь курения, и закрыла глаза, вдыхая густые черные пары. Тонкая пелена по-прежнему отделяла ее от Гумы.

Вновь послышалось постукивание. Из темноты внезапно появилось округлое существо, и Сифэн в ужасе застыла. Существо приблизилось, и Сифэн готова была облегченно рассмеяться, увидев перед собой крысу с поблескивающими в свете фонаря бусинками глаз. Крыса бесстрашно остановилась рядом с ней, и Сифэн, казалось, слышала, как пульсировала кровь в ее теле.

Поглощая живую кровь другого существа, ты укрепляешь собственную жизненную энергию.

Хватит ли этого, чтобы помочь ей увидеть Гуму? Сифэн еще не успела додумать эту мысль, а ее пальцы уже молниеносно схватили крысу. Она аккуратно, так, чтобы крыса не почувствовала боли, сломала ей шею, удивляясь, почему раньше ей так сложно было убивать. В конце концов, животные останутся жить в ней, их жизнь продлится, укрепляя в ней жизненную и магическую силу.

Она положила мертвую крысу на землю у кромки воды и разрезала ей грудь с помощью кинжала. Пальцами с блестящими на них темными брызгами она проникла сквозь теплый мех в грудную клетку и нащупала комочек, горячий, как сами источники. Она положила сердце на язык и проглотила его целиком. У него был густой, металлический привкус, и оно опалило ее горло, скользя вниз; она содрогнулась, каждая клеточка ее тела трепетала от наслаждения и вновь обретенной силы.

– Сифэн.

Пораженная, она столкнула трупик крысы в воду. Перед ней была Гума, казалось, она, живая, стояла перед племянницей, магия в венах Сифэн прояснила ее зрение.

– Я знала, что вы здесь.

Сифэн бросилась к ней, но ее руки прошли насквозь через тело Гумы. Конечно, это был всего лишь воздух. Ее тетка выглядела состарившейся, худой и усталой; голова ее едва доставала Сифэн до подбородка. Неужели она и впрямь была в состоянии наносить Сифэн жестокие побои?

Гума тоже ее внимательно разглядывала, и в ее взгляде была гордость.

– Ты выглядишь такой, какой я мечтала тебя видеть.

С мрачным выражением она выслушала рассказ Сифэн об иллюзорных ранах.

– Это был не сон. Я трогала раны собственными руками, и на моей подушке была кровь, – Сифэн прикоснулась к груди, где ее слушала тварь. – Я схожу с ума?

Старшая женщина не сразу ответила.

– У всех наших поступков бывают последствия. Ты это знаешь, – вымолвила она наконец с печальной улыбкой. – Ты пришла сюда в поисках ответа. Много лет мне хотелось открыть тебе правду, и, кажется, время для этого пришло. Ты превзошла мои надежды. Ты усвоила все уроки.

После стольких лет она наконец дождалась похвалы. С языка Сифэн уже были готовы сорваться тысячи вопросов, но тетка сделала прозрачной рукой знак, чтобы она умолкла.

– У нас мало времени, это колдовство не продлится долго. Слушай внимательно. Мне известно о твоих видениях.

Она отвернулась, и, казалось, даже в воздухе чувствуется напряжение от всего невысказанного за долгие годы.

– Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, у нас в городке появился красивый молодой аристократ по имени Лун. Вся наша семья буквально влюбилась в него. Наши родители – потому что надеялись через него улучшить свою жизнь, моя сестра Минчжу – из-за его нежного к себе отношения, и я…

Сифэн обернулась к водопаду и увидела в нем свое маленькое и одинокое отражение.

– Я была простенькая и нескладная. В отличие от тебя и Минчжу, я, с моим лицом, никогда не привлекала мужчин, – с горечью сказала Гума. – Но у меня было кое-что другое. Видишь ли, девочкой я любила играть возле реки. Однажды я увидела черную змею и, следуя за ней, пришла к пещере, где… она превратилась в мужчину. Он рассказал мне, что у меня есть задатки для того, чтобы стать великой колдуньей, и научил меня всему, что я знаю о ядах и поэзии. Он подарил мне книги со стихами и мою первую колоду карт. Он научил меня черной магии, связанной с живой кровью; он не делился этим знанием ни с кем, кроме меня.

– Змеиный Бог.

– Он велел мне так себя называть, – с гримасой сказала тетка. Он не разрешал мне никому рассказывать о наших встречах и на протяжении многих лет брал с меня плату за свои уроки. Вещами, которые, как он говорил, не имеют для меня ценности. Мои способности к музыке. Воспоминания о детстве. Мое умение ориентироваться в пространстве. Мою способность видеть в темноте. Мне не жалко было расстаться со всем этим, если взамен я смогу стать такой же привлекательной, как Минчжу.

– Он забрал у вас все это, и вы ни о чем его не спрашивали?

– Поначалу нет. Я была слишком юной, и мне страстно хотелось изменить свою жизнь. Со временем я начала подозревать, что происходит что-то неправильное, но я чувствовала себя ему обязанной и, кроме того, желание стать чем-то большим – гораздо большим – чем я была на самом деле.

Сифэн медленно кивнула. Ей было очень хорошо знакомо это желание.

– Он заботился обо мне как отец. Он единственный видел во мне нечто достойное внимания, – с каждым словом плечи Гумы опускались все ниже. – Поэтому я очень старалась, чтобы он был доволен. Я училась настолько успешно, что он обещал исполнить одно мое большое желание. Любое. Но я должна была знать, что и за это желание мне придется заплатить. Мне придется лишиться чего-то еще, и на этот раз я это замечу.

– Вы захотели, чтобы вас полюбил Лун, – спросила Сифэн, испытывая при этом страх от возможного ответа и от того, что он может означать… от того, что он может изменить.

С каждой минутой фигура Гумы становилась все прозрачней, но гримаса на ее лице была отчетливо видна.

– Мои родители так сильно хотели, чтобы он женился на Минчжу, что подкупили сваху и астролога, чтобы те объявили этот союз благоприятным. Итак, я знала, что время настало. Но мое желание состояло в том, чтобы провести с Луном одну ночь, чтобы убедить его, что мы должны быть вместе. У меня была собственная гордость. Я хотела быть с ним, но только в том случае, если мне удастся самой завоевать его любовь.

Она стиснула зубы.

– Эта ночь была худшей в моей жизни. Он ни на минуту не переставал верить, что перед ним Минчжу. Он пришел ко мне, когда стемнело, опьяненный страстью, убежденный, что я – это моя сестра. Когда все свершилось, он понял, что это я, и вскрикнул. И мы оба увидели, что произошло с моей ногой. Реки крови. Непереносимая боль. Это случилось внезапно, как только Лун обнаружил, что это я, и наша ночь вдвоем на этом закончилась. Как видишь, заплатить пришлось сразу.

Несмотря на поднимающееся от воды тепло, Сифэн почувствовала, как кровь стынет у нее в жилах.

– Лун в ужасе покинул нас, убежденный, что мои родители использовали черную магию, чтобы вовлечь его в отношения со своими дочерьми. Минчжу всегда была слишком впечатлительной, а в нашей семье безумие было наследственным, и горе уничтожило ее.