— Джейн Себринг — дублерша Ли — призналась нам сегодняутром, — пояснил Маккорд.

— Она знала, что Мэннинг перепихнулся с секретаршей?

— О чем вы?!

Уомэк ткнул пальцем в дверь:

— Мэннинг оприходовал секретаршу. Ее зовут Эрин Гилрой. Пятьминут назад она разразилась слезами и во всем призналась. О ком вы говорили?

— О Джейн Себринг.

Уомэк вытаращил глаза, готовый разразиться смехом:

— Мэннинг и ее трахнул? Черт, будь у меня шанс затащить впостель Себринг, я не задумался бы. У этой бабы…

Он выразительным жестом растопырил руки, очертив женскиегруди размером с добрые арбузы, но тут же опомнился и виновато глянул на Сэм.

— Литлтон, почему бы тебе не поговорить с секретаршей,может, вытянешь из нее что-то, кроме слез и соплей? Только не дави на нее, онатут же трескается, как сырое яйцо. Я всего лишь успел спросить, давно онаработает на Мэннинга и знакома ли с его привычками. На первом же вопросе оназахлюпала носом и призналась, не дожидаясь, пока я задам второй.

— Я хотел бы потолковать с Соколофф, — объявил Маккорд,вставая, но Уомэк обратился к нему с каким-то предложением.

Не слишком торопясь увидеться со всхлипывающей секретаршей,Сэм медленно шла мимо кабинетов и остановилась перед открытой дверью большогоконференц-зала. В центре на столе стоял макет чудесной площади в формеполумесяца с двумя вздымающимися круглыми башнями, украшенными деталями в стилеар деко. Макет был выполнен в мельчайших подробностях, включая миниатюрныефонтаны, затейливые уличные фонари, тротуары и ландшафт.

Перед ним стоял похожий на ученого мужчина лет сорока ссутулыми плечами и заложенными за спину руками.

— Это макет «Кресент плаза»? — спросила Сэм, входя в зал.

Мужчина повернулся и насадил очки на нос.

— Совершенно верно.

— Я детектив Литлтон из нью-йоркского департамента полиции,— пояснила она.

— Джордж Соколофф.

Внимание Сэм было приковано к макету.

— Поразительно! — выдохнула она. — Башни немного напоминаютмне верхушку здания компании «Крайслер». Мистер Мэннинг, наверное, былневероятно талантлив и очень гордился проектом.

Соколофф открыл было рот, но тут же закрыл снова.

— Я ошибаюсь?

— Отчасти, — пробормотал он и, расправив плечи, почти горькодобавил:

— Логан действительно очень им гордился, но теперь, когда онмертв, не вижу смысла притворяться, будто мы были соавторами. И замысел, ипроект принадлежат мне. Раньше я соглашался, чтобы вся честь доставалась немне, а фирме. Но на этот раз Логан пообещал сделать меня ведущим архитектором иупомянуть меня как единоличного автора проекта.

Сзади раздался голос Маккорда, и Сэм обернулась.

— А что вы испытывали, когда позволяли Мэннингу приписыватьсебе авторство? Или такие вещи в архитектурных фирмах — дело обычное?

Сэм пыталась не думать о том, как здорово видеть МитчеллаМаккорда входящим в зал. Его спортивные пиджаки уже не висели на нем как навешалке: он позаботился об этом через пару дней после того, как они началиработать вместе. Теперь они сидели на нем идеально, но ей он больше нравился втеннисках с распахнутым воротом и потрепанной кожаной куртке «пилот», которуюносил иногда. Сэм попятилась к двери, оставив Маккорда наедине с архитектором.

Кабинет Логана Мэннинга был в том конце коридора, которыйначинался у стены с декоративными панелями позади стойки секретаря в приемной.

Эрин Гилрой с опущенной головой стояла у письменного столаЛогана, комкая бумажные салфетки, и, заслышав шаги, вскинулась.

— Мисс Гилрой, я детектив Литлтон.

— Привет, — ответила девушка хрипло, но спокойно.

— Не хотите сесть?

— Не особенно. Похоже, я чувствую себя не такой уязвимойдурой, когда стою.

Сэм присела на угол стола и вынула из сумки блокнот и ручку.

— Детектив Уомэк считает, что вам будет проще говорить сженщиной.

— Неужели? Мне он почему-то показался не слишком участливым.

В полном противоречии с описанием, данным Уомэком, ЭринГилрой вовсе не показалась Сэм слабой или застенчивой.

— Сколько вы здесь проработали?

— Два года.

Сэм сделала вид, что старательно записывает, размышляя, каклучше подойти к интересующей ее теме, но Эрин сама пришла ей на помощь:

— Мои отношения с Логаном Мэннингом начались и закончилисьшесть месяцев назад.

Сэм молча изучала ее, гадая, почему девушка с такойготовностью признается в своих похождениях двум совершенно незнакомым людям.

— Кто еще об этом знал? Эрин стиснула кулаки.

— Никто! Единственная, кому я сказала, — это Дебора, моясоседка по квартире. Но прошлой ночью ей позвонил репортер и сказал, что знаето моей связи с Логаном Мэннингом.

И моя соседка, подруга, — свирепо подчеркнула она, —посчитала, что будет нечестным солгать, и поэтому выболтала все. Не объясните,как может особа, читающая Библию и постоянно ее цитирующая, предать подругу ибез малейших угрызений совести нарушить обещание, и все во имя справедливости?!А ведь ей всего лишь нужно было бросить трубку или включить автоответчик.

Она смотрела на Сэм, ожидая ответа, нет, настаивая наответе, и та сказала единственное, что пришло в голову:

— Некоторые из самых недобрых, лицемерных, обожающих судитьближнего своего людей, с которыми я знакома, посещают церковь каждоевоскресенье и читают Библию. Не знаю, как некоторые особы способны отделятьприсущие им жестокость и недостатки от собственных религиозных обязательств иубеждений, но это так и есть.

— Дебора — одна из них.

— Как, по-вашему, репортер обо всем узнал?

— Ничего он не знал, просто блефовал наугад. Репортерызвонили всем женщинам, которых знал мистер Мэннинг, и говорили одно и то же.Один из них вчера вечером добрался до Жаклин Пробст и сказал ей то же самое. Ноона ответила, что если ее имя будет упомянуто, она подаст в суд на газету, апотом повесила трубку.

— Кто такая Жаклин Пробст? — спросил Сэм.

— Одна из архитекторов. Детективы уже потолковали с ней.Жаклин шестьдесят четыре года. С некоторой натяжкой можно сказать, что онагодится Логану в бабушки.