Они нашли автостоянку почти рядом с домом Соломона, иМаккорд, выбросив из головы все смущавшие его мысли, сосредоточился на парковкемашины. Сэм, заметившая, что он не закончил фразу, учтиво повторила ее,заставив его ощутить себя столетним, беспамятным стариком.

— У вас такое чувство, словно я… что именно? Маккордвзглянул в ее обрамленные темными густыми ресницами глаза и впервые заметил вних золотистые искорки.

— У меня такое чувство, словно вы злитесь на меня за что-то!— вырвалось у него. Он тут же прикусил язык, не веря собственным ушам. Неужелион все-таки проболтался?!

Полный отвращения к себе, Маккорд ждал, когда она начнетотнекиваться.

— Верно, — тихо ответила она.

— Неужели?

Он был так потрясен спокойной откровенностью девушки, чтомог только молча таращиться на нее.

Сэм слегка улыбнулась и пришла ему на помощь:

— Не хотите узнать почему?

Уголки рта Митчелла дрогнули в усмешке.

— Давайте послушаем.

— Я прекрасно сознаю, что совсем еще неопытна и что мнекрупно повезло работать вместе с вами в этом деле. Знаете, я даже не ожидала,что вы произведете на меня такое впечатление в первый же день. Кроменевероятной организованности, вы еще и обладаете качествами настоящего лидера,который вполне заслуживает беспрекословного подчинения людей. Но я искренненадеялась, что вы окажетесь одним из тех редких лидеров, которые умеют работатьв команде.

Маккорд был бы безмерно польщен ее словами, если бы непонял, что она намеренно льстит его эго и подливает масла в пламя гордости,желая на самом деле, чтобы он как можно больнее шлепнулся о землю, когда онананесет удар. «Ничего не скажешь, она успела постичь искусство игры», —сардонически подумал он.

— А теперь по какой-то причине вы осознали, что я полноеничтожество?

— Вовсе нет, — возразила она все с тем же прямым,чистосердечным взглядом. — Но вы мужчина, играющий в мужские игры, и наравне сдругими пытаетесь меня обыграть. А я всего лишь женщина, неизвестно почемусчитающая вас выше и умнее подобных вещей.

— Но что я такого сделал, черт возьми, дабы упасть так низков ваших глазах?

— Вы знали, что Валенте был у Ли Мэннинг в ту ночь, когда мысказали ей о смерти мужа, но промолчали, не поделившись со мной. А ведь этоважная информация, которую вы утаили и позволили мне на следующий деньнаткнуться на нее по чистой случайности.

— Я хотел, чтобы вы сами докопались.

— Но зачем? Чтобы доказать свою правоту и мою наивность инеопытность? Чтобы я продолжала заблуждаться насчет Ли Мэннинг лишних двадцатьчетыре часа?

— Чтобы вы сами убедились в своей наивности и неопытности.

— В самом деле? — резко бросила она. — И вы считаете этоэффективными методами работы с подчиненными во время ведения дела об убийстве?Привилегией старшего? Интересно, проделали бы вы нечто подобное со Шредером?

— Нет.

— А с Уомэком?

Митчелл молча покачал головой.

— В таком случае могу предположить, что ко мне вы отнеслисьтак, потому что я девушка и, следовательно, нуждаюсь в «хорошем уроке», чтобы«знала свое место».

Маккорд смотрел на нее так долго, что Сэм уже отчаяласьдождаться ответа. Но когда все же дождалась, в свою очередь, лишилась дараречи.

— Я сделал это потому, что до этой минуты еще не встречалболее многообещающего детектива, чем вы. У вас больше таланта, врожденнойинтуиции и… — он поколебался в поисках нужного слова и выбрал то, что казалосьсовершенно неуместным в данной обстановке, — и больше сердца, чем у всех тех, скем мне приходилось работать. Да, я стремился, чтобы вы получили суровый, нобезболезненный урок, запрещающий какие-либо эмоциональные сопереживания собъектами расследования. — Он немного помедлил, прежде чем добавить:

— Тем не менее это не изменяет того обстоятельства, что я неправ, по крайней мере в выборе средств, а правы вы. И я действительно непоступил бы так с мужчиной-детективом. Немедленно по выходе из здания объяснилбы, что он только сейчас наблюдал весьма убедительный спектакль, разыгранныйженщиной, любовник которой прятался в соседней комнате.

Она уставилась на него с восторженным восхищением, словнопризнав свою не правоту, он автоматически возвысился до ранга героя, и Маккорд,к своему неудовольствию, обнаружил, что просто тает под этим взглядом.

— Извините, — буркнул он. — Этого больше не повторится.

— Спасибо, — просто ответила она, когда Маккорд потянулся кручке дверцы. — Честно говоря, я отреагировала чересчур болезненно. Не ожидала,что вы окажетесь таким справедливым и уравновешенным.

Маккорд рассмеялся и открыл дверцу.

— Принимайте мои извинения, Сэм, и стойте на своем. Выпобедили честно и всухую.

Они вышли из машины. Маккорд был так доволен исходомразговора, что не сразу осознал свой очередной промах. И сообразил, что назвалее «Сэм», только когда они уже шли по тротуару. Однако продолжал твердить себе,что это ничего не значит. Все прекрасно. Все осталось точно так же, как и было.За эти несколько минут откровенной беседы ничего не изменилось. Они напарники.Члены одной команды. Только и всего.

Когда они добрались до дома Соломона, Маккорд вежливо открылперед Сэм тяжелую дверь и отступил.

Джейсон Соломон вышел встречать детективов в полотенце,наброшенном на плечи, и с клочьями мыльной пены на щеках и шее.

— Заходите-заходите, — пригласил он, вытирая лицо. — Дайтемне две минуты одеться, и мы поговорим.

Переступив порог, Сэм с интересом оглядела впечатляющуюквартиру в мансарде, столь же оригинальную и яркую, как ее хозяин. Полы изжелтоватого дуба, устланные толстыми, песочного цвета, коврами. Современнаяизящная мебель с желтовато-коричневой обивкой. Слева — винтовая лестница сначищенными стальными перилами, ведущая на второй этаж. Огромный камин изсверкающего белого кварца, поднимавшийся до самой крыши. Но все это: полы,стены и мебель в нейтральных монохромных тонах — было всего лишь обрамлениемдля одной из самых потрясающих коллекций абстрактного искусства, когда-либовиденных Сэм.

На одной стене висели поразительные работы Пауля Клее,Джексона Поллока и Василия Кандинского, на другой — четыре больших портретаДжейсона Соломона, напоминающие манерой работы Энди Уорхола. Сэм подошлапоближе и отыскала подпись художника. Фамилия показалась знакомой, но ненастолько, чтобы ассоциировать ее с другими известными ей произведениямисовременного искусства. Психоделическая картина маслом на камине тожепринадлежала кисти Ингрэма, но была совершенно оригинальной и тоже изображалаСоломона, на этот раз с горящими угольями в глазницах и вырывающимся из черепапламенем.