— Где он? — встрепенулся Шредер.

— Внизу, вместе со своим адвокатом. И перед тем какпотолковать с нами, хочет заключить сделку.

— Какую именно? — поспешно спросил Уомэк.

— Пока еще неизвестно, но скоро узнаем.

Шредер и Уомэк наблюдали в двустороннее зеркало, как человекпод кодовой кличкой Добрый самаритянин вместе со своим адвокатом усаживались вкомнате для допросов. Маккорд и Литлтон устроились напротив.

— Я Джули Косгроув, — представилась адвокат, — а это мистерРосуэлл.

Росуэлл оказался потрепанным, уже немолодым человеком летпятидесяти пяти, с обветренным лицом, носившим следы разгульной жизни, плохимизубами и виноватой, нервной улыбкой. На правом локте куртки зияла дыра, азасаленная кепка, которую он вежливо снял, войдя в комнату, обличала в немстрастного приверженца «Куэрс»[17].

— У мистера Росуэлла есть ответы на все ваши вопросы, —продолжала адвокат. — Тем не менее мы хотим гарантий, что все сказанное небудет использовано против него.

Маккорд развалился на стуле, лениво постукивая карандашом пожелтому блокноту, который принес с собой. Росуэлл тем временем неловко ерзал насиденье, умоляюще глядя на мисс Косгроув.

— Интересно, с чего он взял, что мы собираемся егопреследовать? — выговорил наконец Маккорд. — Разве за то, что он утаивалинформацию и скрылся с места аварии?

— Он не скрывался. Наоборот, привез жертву в безопасноеместо и попросил вызвать «скорую». Что же до утаивания информации, то, согласноПятой поправке к конституции, свидетель имеет полное право утаивать информацию,которая может дать материал для обвинения против него.

Он здесь, потому что мистера Мэннинга нашли убитым и вновостях сообщили, что вы считаете вероятным наличие связи между убийцей и тем,кто нашел в ту ночь миссис Мэннинг.

— И он боится, что мы обвиним его в преступлении? — снепроницаемым видом осведомился Маккорд.

Адвокат неловко откашлялась.

— Нет. За то, что в ночь на двадцать девятое ноября он велмашину, не имея водительских прав.

По сравнению с тем, что уже успела вообразить себе Сэм, этотпроступок казался таким ничтожным, что она поспешно сжала губы, стараясь скрытьневольную усмешку. Даже голос Маккорда смягчился:

— Поскольку подобные преступления находятся вне моейкомпетенции, я ничего не могу гарантировать. Однако готов дать слово, что непередам наш разговор местным властям в Катскилле или полиции штата. Этогодостаточно?

Адвокат посмотрела на клиента и ободряюще кивнула:

— Давайте, Уилбур, расскажите, что случилось той ночью?

Росуэлл нервно смял кепку в мозолистых пальцах и перевелвзгляд с Маккорда на Сэм, очевидно, посчитав ее наименее опасной.

— Той ночью в начале двенадцатого я ехал по дороге. Но непил, клянусь, ни капли. — Для пущего эффекта он поднял правую руку. — Снегвалил стеной, и тут я увидел сбоку, на дороге, большой темный бугор, вроде какнаполовину свисавший с заноса. Я хотел его объехать и вдруг увидел тело.

Он опустил глаза.

— Мне запретили ездить. Временно отобрали права за то, чтосел за руль под этим… как его… воздействием. И я решил не останавливаться… нопросто не мог бросить ее замерзать. Выключил зажигание, уложил ее в машину, апотом спустился с горы в мотель. Разбудил портье, и он помог оттащить ее вномер. Он считал, что я должен остаться до прибытия копов или «скорой». Но язнал, что копы обязательно спросят мои имя, адрес и права. Поэтому я попросилпортье остаться с ней в номере, пока достану из машины ее вещи, а вместо этогоуехал.

Поскольку он обращался к ней, упорно игнорируя Маккорда, Сэмсочла необходимым ему ответить.

— Вы помогли ей, хотя знали, что рискуете, — подытожила онас улыбкой. — Такой поступок говорит сам за себя, мистер Росуэлл.

Сэм, немало натерпевшаяся от братьев, знала разницу междумужчиной, просто смущенным комплиментом, и тем, кто чувствовал себя виноватым,зная, что не заслужил похвал. И поэтому следующий вопрос задала все тем жемягким, ободряющим тоном:

— Вы сказали, что остановились, потому что не могли оставитьее замерзать на дороге?

— Угу… то есть да, мэм.

— Было темно, и шел снег. Откуда вы узнали, что «большойтемный бугор»— это тело именно женщины, а не мужчины?

— Я… я не знал, пока не подъехал ближе.

— Но вы остановились, уже зная, что человек, лежащий надороге, все еще жив. Поэтому вам и пришлось остановиться, чтобы не дать емупогибнуть, не так ли? У вас проблемы с алкоголем, и из-за этого вы лишилисьводительских прав. Но несмотря на это, вы, по существу, человек порядочный идаже храбрый. Не правда ли?

— Не знаю, считают ли так другие, — сконфуженно пролепеталон, — и понятия не имею, есть ли у меня на это право.

— У меня имеются веские причины так вас называть, мистерРосуэлл. Когда вы остановились, чтобы помочь миссис Мэннинг, и отвезли ее вмотель, то беспокоились не только о полиции и отобранных правах. Вы боялись,что, взглянув на машину, полицейские сразу поймут: она тоже побывала в авариии, возможно, стала ее причиной. Да, в ту ночь вы многим рисковали, спасаямиссис Мэннинг.

Росуэлл побледнел как полотно.

— Я… — начал он, но адвокат поспешно положила руку ему нарукав:

— Ни слова больше, Уилбур. Ни единого слова. Детектив,мистер Росуэлл уже рассказал все, что знает о той ночи.

Сэм, не обращая на нее внимания, с милой улыбкой взглянулана Росуэлла и мягко сказала:

— В таком случае позвольте сказать ему то, чего он еще незнает. Миссис Мэннинг призналась, что в ту ночь на опасном крутом повороте, встрашную метель и при нулевой видимости сбросила скорость, так что машина едваползла. Я сама видела тот поворот и, сиди тогда за рулем машины мистераРосуэлла, тоже не смогла бы остановиться. Если кто и виноват в случившемся, тоуж, скорее, миссис Мэннинг.

— Тем не менее, — возразила адвокат, — моему клиенту большенечего сказать. ??сли бы это он вел другую машину, тогда, по моемупредставлению, все ваши уверения в его невиновности не стоят и цента. МиссисМэннинг может с вами не согласиться и даже подать иск в гражданский суд, итогда вы попытаетесь преследовать его хотя бы за то, что он скрылся с местааварии.