на теплые воды Жуй-чжэу. По выходе его из города, некто киданец Бубу быстро примчался на коне с торы и, став по левую сторону дороги на колено, доносил, что он в сражении с бунтовщиками дунхайскими показал заслуги, кои Ли-вэй-чжун скрыл. Император рассердился и без всякой причины приказал немедленно умертвить киданьца Бубу. По прибытии на теплые воды, Вань-янь-лян во время охоты встретился с оленем, который вышиб его из седла, и государь в продолжении нескольких дней имел кровохаркание. Отсюда он разослал по всем губерниям гонцов за набранными войсками. В шестой месяц отложились многие из киданьских поколений.[275] Вань-янь-лян послал для усмирения сих поколений Пуса-шигуна и Сяо-хуай-чжуна с десятью тысячами войска. Киданьский главнокомандующий Саба, услышав о приближении Пуса-шигуна{387} с сильным корпусом, решился перейти в подданство к Елюй-даши и берегом реки Лун-цзюй-хэ{388} пошел на запад. Пуса-шигун, при прибытии в Лун-хуан-фу, пустился преследовать его, но не мог догнать. Вань-янь-лян отправился из Жуй-чжэу и прибыл в окрестности Южной столицы. Старший министр Чжан-хао, находившийся в Южной столице, со всеми чинами вышел к нему навстречу. В следующий день император торжественно въехал в Бянь-цзин. В седьмой месяц Вань-янь-лян предал смерти потомство Ляосского дома из фамилии Елюй и потомков Сунского дома из фамилии Чжао, — всего до 130 человек. Кроме сего, за отклонение от войны с сунцами он умертвил вдовствующую императрицу Тушань, свою старшую мать, во дворце Нин-дэ-гун, приказал сжечь сам дворец, а ее труп бросить в воду.[276] Более десяти служанок императрицы также были умерщвлены вместе с нею. В девятый месяц злодей дайминфусский Ван-цзю, начавши бунт в городе под своим предводительством, составил армию, простиравшуюся до нескольких десятков тысяч. Мятежники, подобно роям пчел, поднимались со всех мест, и сильнейшие из них брали и защищали города, а находившиеся в меньшем количестве — укрывались в горах и вблизи вод.[277] Вань-янь-лян перед начатием войны с царством Сун всех вельмож угощал обедом, во время коего, обратясь к Сяо-ю,[278] спросил его: "Учился ли ты в малолетстве?" Сяо-ю ответствовал, что в молодости несколько занимался изучением книг. После сего император в половину обеда встал из-за стола и, пригласив в свой кабинет, дал ему просмотреть одну главу из китайской книги. Но вдруг, бросив книгу, сказал: "Генерал! Вопрос мой состоит не в этом, хочу советоваться с тобой о другом деле. Я намереваюсь воевать Цзян-нань. Как ты о сем думаешь?" Сяо-ю отвечал, что сие невозможно. "Царство сунское, — продолжал император, — мне представляется сжатым в горсть. Что ж вы находите невозможным для завоевания оного?" "Между югом и севером, — отвечал Сяо-ю, — Небо положило великую реку Цзян, а на судах воевать мы не привыкли. В древности Фу-цзянь{389}[279] с миллионом войска ополчился на царство Цзинь, но ни один воин из его войска не мог перейти сию реку. Из сего невозможность очевидна". При сих словах Вань-янь-лян сильно рассердился и грозно повелел удалиться Сяо-ю. В это же время министр Чжан-хао сделал доклад императору через Чжоу-фу-эр о том, чтобы вместе вновь набранных военачальников назначить корпусными и полковыми командирами старых воинов, опытных в военном деле. Вань-янь-лян в гневе бил палками Чжан-хао и Сяо-ю. Обратясь после сего к министрам, император сказал: "Чжан-хао есть первостепенный вельможа, но, не донося мне лично, он передает свои слова через других и, таким образом, показывает неуважение. Сяо-ю сравнивает меня с Фу-цзянь. Я хотел отрезать ему язык и тело приковать гвоздями на лобном месте, но вспомнив его заслуги, теперь я сделался к нему снисходительнее. Министры! При наказании вас, ощущаемая вами болезнь равно чувствительна бывает и для меня. Я наказал их по необходимости, и вы должны разуметь это". Вань-янь-лян, сам предводительствуя войсками 32 полководцев, выступил из Шэу-чунь[280] против царства Сун. Он повелел следовать за собою главнокомандующим Бэнь-ду и Лян-би, их помощникам Ли-тун и Пу-лу-хунь и дивизионным генералам Тушань-чжэнь, Тушань-юн, Юй-линь и Пуса Валу. Генерала Су-бао-хэн назвал адмиралом (дутун-чжи), а Чжен-цзя{390} сделал вице-адмиралом и предписал им через море вступить в Линь-ань{391}. Генералам Лю-э и Пуса-у-чжэ предписал выйти из Цай-чжэу; Тушань-хэси и Чжан-чжунь-яню повелел идти из Фын-сяна, взять Сань-гуань{392}[281] и, поставив свои войска в сей крепости, ожидать дальнейших приказаний. Генералу Вань-янь-юань-и с тремя корпусами приказал составить свой авангард, а генерала Тушань-чжень с двадцатью тысячами войска отправил для взятия Хуай-инь{393}.[282] Он оставил императрицу Тушань и наследника Гуан-ин для охранения столицы, а министров Чжан-хао, Сяо-ю и Чжан-сы-хой назначил правителями государственных дел. В день Цзя-у Вань-янь-лян отправился из Южной столицы. При расставании, когда императрица и наследник, ухватясь за его одежду, плакали, император прослезился и обещал, проводивши армию, возвратиться. Он оставил императрицу и наследника в слезах. По выступлении в поход императора, во время дня явилась Венера. Офицеры и солдаты, неохотно идя на войну, убегали с дороги и возвращались домой. Темник Фу-шэу с корпусами Лэуши и Тай-да-ай, проходя через Шань-дун, достиг Тай-чжэу{394},[283] но отсюда Фу-шэу с десятью тысячами войска поворотил назад и пошел к Восточной столице. Он пошел с намерением утвердить на престоле Цао-го-гуна Улу. По прибытии его в заставу Ляо-хэу{395}, Улу послал навстречу к нему Тушань-сы-чжуна узнать о причине его прихода. Тушань-сы-чжун, отправясь с несколькими всадниками, прискакал в стан Фу-шэу и, явившись к нему, спросил: "Генерал! По какому делу сюда прибыл?" Фу-шэу и его товарищи, обратясь на юг и показывая на Вань-янь-ляна, сказали: "Вань-янь-лян попрал законы, он не может сохранить государство. Цао-го-гун есть родной внук Тай-цзу. Мы хотим сделать его императором и нарочито для сего прибыли". После сего все воины, обратясь к востоку, делали поклоны и громогласно провозгласили долголетие новому государю. За сим Тушань-сы-чжун был отправлен вперед с письмом в Улу.[284] Между тем, Фу-шэу, переправясь со всем войском через реку Ляо-хэ, прибыл к Восточной столице. Фу-шэу приказал солдатам одеться в военные доспехи и, вступив в столицу, охранять дворец Улу. Он предал смерти злонамеренного Гао-цунь-фу и других, ему подобных. В следующий день Фу-шэу собрал всех генералов, чины и народ Восточной столицы и вместе с Мэу-янь, главнокомандующим губернии Пусу{396}, убедил почти насильно Цао-го-гуна Улу вступить на императорский престол. Его царствование названо первым годом Дай-дин. После чего издан милостивый манифест, в коем подробно были перечислены злодеяния Вань-янь-ляна: что он умертвил свою старшую мать — императрицу