— Ну хорошо. И что теперь? — спросила я, прекращая процесс созерцания и поворачиваясь к нему.

— Теперь я бы хотел познакомить тебя с герцогом Настрийским.

— С кем?!

Я уставилась на Сэнда с отвисшей челюстью.

— С наследником престола, — спокойно ответил он.

— С принцем?

— Совершенно верно.

— Хочешь сказать, он меня примет? — скептически поморщилась я.

Муж и бровью не повёл.

— Это вообще очень вежливый молодой человек. Кстати, вот он.

И Сэнд указал куда-то за окно. Я подошла поближе. Внизу, по тропинке шагал худой мужчина. В данный момент мы видели его со спины, поэтому я не имела возможности рассмотреть лицо наследника престола. Но это было и не нужно. Спустя несколько секунд я громко расхохоталась, согнувшись в три погибели.

Сэнд мрачно смотрел на меня, совершенно не разделяя моего веселья.

— Так вам, светлым, и надо, — выдохнула я, отсмеявшись. — Всё-таки боги есть!

— Всё сказала? — по — прежнему мрачно осведомился Сэнд.

— Прости, не удержалась, — повинилась я, вытирая глаза.

И снова выглянула в окно. Наследник успел уйти достаточно далеко, но его всё ещё было видно. Очень молод — об этом каким-то неуловимым образом свидетельствует весь его облик. Получил аристократическое воспитание — такие вещи очень легко читаются и по осанке, и по движениям. И — темноволос.

— Он… законорожденный? — спросила я, понизив голос.

— Да, — ответил Сэнд. — Тёмный ребёнок светлых родителей. Такой же, как ты.

Как я ни пыталась сохранить серьёзное выражение лица, губы против воли растянулись в улыбке. Такой же, как я. Всё это хорошо, но — в королевской семье?!

— Теперь понятно, почему его так тщательно прятали, — заметила я, всеми силами стараясь вернуть своему лицу более подобающее выражение.

Моё веселье явно коробило Сэнда, в глазах которого смешащая меня ситуация представляла огромную проблему государственного масштаба, каковую именно ему и приходилось решать.

— Да, — подтвердил он. — Когда ребёнок родился тёмным, его поспешили увезти из дворца и объяснили этот шаг как меру безопасности. Скрыть масть иным способом на том этапе было практически невозможно. Парики никуда не годились, да и какой младенцу парик? Иллюзорная магия тоже была менее развита. Впрочем, эти меры и на сегодняшний день недостаточно действенны. Конечно, в распоряжении принца будут лучшие специалисты, способные создавать долгосрочные иллюзии. Но дар некоторых светлых позволяет видеть истинный облик. Кроме того, похоже на то, что рыжеволосые и вовсе невосприимчивы к какому-либо виду магии.

— В самом деле? — заинтересовалась я.

— Да. Этот вопрос сейчас исследуется. Научно их иммунитет ещё не доказан, но существует очень много косвенных подтверждений этой теории. А раз так, значит, всё рыжеволосое население Настрии моментально увидит, что «король-то голый». Что же касается парика… Сама понимаешь: король (будущий король) — слишком видная фигура, чтобы тот факт, что он носит парик, долго сохранялся в секрете.

— Понимаю.

Тут я не могла с ним не согласиться. Конечно, в Оплоте власть имущие гораздо ближе к народу, чем здесь, но и в Настрии короля непременно окружает огромное число людей. Родственники, министры, слуги, стражники… В сущности, если вдуматься, то о короле Оплота люди знали значительно меньше, чем о настрийском монархе.

— А все эти слухи и расхождения во мнениях о том, сколько лет принцу… — Я вопросительно посмотрела на Сэнда.

— Разработаны приближёнными короля специально для того, чтобы сбить всех со следа, — подтвердил мою догадку он. — И можешь не сомневаться, каждый из них был предварительно подан королю на одобрение в трёх экземплярах.

— А сколько ему лет на самом деле? Я имею в виду — принцу?

Даже не ожидала, что меня охватит столь жадное любопытство.

— Шестнадцать.

Вот как. Стало быть, самая простая версия оказалась наиболее правдивой. Принц родился именно тогда, когда предполагалось изначально. Не было никаких подмен и никаких игр с возрастом.

И всё-таки важнее сейчас было другое.

— Стало быть, поэтому ты так стараешься объединить Настрию и Оплот! — наконец-то дошло до меня.

Сэнд прикрыл глаза в знак согласия.

— Король тяжело болен, Элайна, — сказал он затем. — В скором времени — по всей видимости, это вопрос нескольких недель — принцу настанет пора взойти на престол. Тёмному принцу — на престол светлого государства. Трудно предугадать, к каким последствиям это приведёт. Возможно, ни к каким. А возможно, к бунту и смуте. Поэтому необходимо срочно принять меры, чтобы укрепить его позиции. Это было поручено сделать нам — мне и Роберту. Одним из тех немногих, кто посвящён в тайну королевского семейства. Роберт занимается вопросами внутренней политики. Смута не возникает на пустом месте, она должна быть кем-то направлена. Соответственно, его задача проследить за потенциальными претендентами на престол. В мои же задачи входит позаботиться о том, чтобы народ Настрии оказался максимально готов к появлению в стране тёмного монарха.

— И ты считаешь, что объединение с Оплотом может в этом помочь?

— Темноволосая часть населения — это наиболее естественные сторонники тёмного короля. Но на данный момент тёмных в Настрии очень мало. Объединение с Оплотом означало бы сделать тёмных более многочисленной и более сильной группой населения. Их по — прежнему будет меньшинство, но всё же достаточно сильное меньшинство, с голосом которого необходимо считаться. Выигрывают все, Элайна. И тёмные, которые на данный момент живут в Оплоте практически впроголодь, и принц — а, следовательно, государство. Смута не принесёт добра никому. Кроме того, необходимо срочно работать над общественным мнением. Разрушать стереотипы. Это важно как для того, чтобы светлое население приняло светлого короля, так и для того, чтобы иммиграция тёмных их Оплота не привела к массовым конфликтам.

По мере того, как я слушала, мне и самой всё меньше хотелось смеяться.

— Что же король делал раньше? Ведь было понятно, что рано или поздно вопрос встанет ребром. Начинать заниматься общественным мнением надо было, когда ребёнок только — только родился. А сейчас… Как можно всерьёз повлиять на общественное мнение за несколько недель?!

Сэнд очень грустно усмехнулся. Я сразу поняла, что означает эта усмешка. Его, Сэнда, никто не спрашивал. Когда принц родился, он и сам был ещё, можно сказать, ребёнком. А сейчас ему просто поручили важное для королевства задание. Мы на тебя надеемся, ты — один из немногих, кому мы можем доверять… А дальше — выкручивайся, как хочешь.

— Когда ребёнок только — только родился, король рассчитывал, что у него появятся другие наследники, с мастью которых не возникнет проблем, — всё же объяснил логику монарха Сэнд. — Но так случилось, что этого не произошло: больше у короля детей не было. Ну, а теперь слишком поздно рассуждать о том, как следовало поступить шестнадцать лет назад. Всё, что остаётся, — это исправить прошлые ошибки, насколько это возможно. В частности, изыскивать способы ускорить общественные процессы, которые обычно занимают по меньшей мере десятилетия. Помогает то, что, на самом-то деле, предубеждения против тёмных на сегодняшний день не так уж распространены. Такие, как бывший мэр Тель — Мона, есть, но их меньшинство.