– Я так и не спросила, – сказала она, – как прошло решающее свидание с Робертом?

Уголки рта Эви опустились.

– Ах это, – она махнула рукой. – Не о чем рассказывать.

Грейс встала напротив нее. За эти несколько дней она осмелела, наполнилась новой уверенностью, почувствовала, что нисколько не хуже подруги, пусть даже ей никогда не стать такой элегантной и умной, как Эви.

– Что случилось?

Эви отвернулась, взяла со столика сережку, стала вдевать в ухо.

– Он сказал, что не женится на мне. Во всяком случае, пока.

– Почему? Трудности с деньгами?

Эви рассмеялась.

– Можно и так сказать. Он говорит, будет война.

– Бог ты мой! Он же не из фашистов, верно? Их же вроде бы разгромили…

– Ну да, во всяком случае, он не из фашистов. Я волновалась… – Эви осеклась, покачала головой. – Злобные твари. Поделом им.

Грейс была поражена. Она и представить не могла, чтобы Эви о чем-нибудь волновалась.

– Но видишь ли, у него нет отца. Только мать. И если Роберт женится, она не получит пособия.

– Что ты имеешь в виду?

– Если его убьют.

– Ой.

– Ну да, – сказала Эви. – Если убьют холостяка, пособие выплачивают его матери, если женатого человека, то жене. Роберт говорит, что не может так поступить. Оставить ее без денег. Вообще это благородно с его стороны.

– Но разве ты не позаботишься о его маме, если… если такое случится?

– Думаю, он не видит во мне доброго ангела. Во всяком случае, в отношении его матери.

– Ну и дурак, – заявила Грейс. – Ты просто потрясающая.

– Спасибо, милая, – Эви растрогалась. – Но он прав. Для семейной жизни я не гожусь.

– Ну, может, не будет никакой войны, и он на тебе женится. Все просто.

– Может, – предположила Эви. – А может, он просто упустит свой шанс, – она улыбнулась. – Сегодня я отправлюсь веселиться и буду танцевать с кем захочу.

– Я, наверное, тоже, – сказала Грейс. Может быть, там будет Томас. Она представила себе его улыбку, его руку на своей талии. Эви сделала вид, будто вот-вот упадет в обморок.

– Прости, я не расслышала, – она обмахнула лицо рукой, как веером, – ты сказала, что пойдешь на танцы?

– Да, – подтвердила Грейс.

– До чего же странный день! То Роберт не подарит кольцо с бриллиантом, то ты желаешь веселиться…

Грейс пихнула Эви локтем, Эви ответила тем же, и обе с хохотом повалились на кровать, щекоча друг друга что есть мочи. Грейс поперхнулась, Эви как следует съездила ей по спине, и обе вновь до слез расхохотались.

Когда мы закрыли дверь в квартиру и вернулись в машину, Марк болтал без остановки, но, сев за руль, сразу же умолк. Между нами возникло какое-то напряжение. Интимность и вместе с тем отчужденность.

Мы выехали на широкую дорогу вдоль побережья, и я с жадностью смотрела на серо-голубую водную гладь, поэтому заметила улицу, только когда мы уже туда свернули. Мой циничный мозг дорисовывал детали: полуразрушенные дома на другой стороне, наркопритон через дорогу, мусорные кучи в саду. Я была уверена, агент по продажам убрал все это в фотошопе. Но нет. Всюду были только прекрасные дома, аккуратные садики, свежевыкрашенные оградки. Полированные латунные перила лестниц.

Марк переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось войти, но я стояла на тротуаре, разглядывая улицу. Лишь поняв, что все увиденное не исчезнет, я поднялась по лестнице, чуть прислонившись к Марку и стараясь не слишком походить на инвалида из мелодрамы о викторианской эпохе.

Коридор оказался широким – белые стены, деревянный пол. Свет струился из окна над дверью, рисуя узоры на дубовых досках. Лестницу покрывала бежевая ковровая дорожка. Все здесь было дорого, со вкусом.

– Здесь раньше была столовая, – сказал Марк, указывая направо, – но я думаю обустроить кабинет. А вот и гостиная.

Я не стала туда заходить. Я знала, что гостиная идеальна и что я немедленно приду в восторг, как пришла в восторг при виде серо-зеленой двери и прекрасно отреставрированных створчатых окон.

– Подожди, сейчас увидишь… – Марк продолжал болтать. Я прошла вслед за ним по коридору, вошла в большую кухню, где были стол, стулья и французские окна, откуда открывался вид на зеленую лужайку и густую живую изгородь.

– Мне нужно присесть, – сказала я.

– Конечно, – он немедленно вытащил стул из-за стола.

– Можно мне стакан воды? – попросила я. – У нас ведь есть стаканы?

Марк снова расплылся в улыбке.

– Ты только посмотри, – и начал открывать дверцы шкафа, демонстрируя стеклянную посуду, блюдца, чашки, тарелки.

– Все белое, – я дико обрадовалась, что здесь не все идеально. – Как в съемной квартире.

Он пожал плечами.

– Купишь себе что захочешь. Как только поправишься.

Я промолчала. Попыталась почувствовать что-то, что должна была в такую минуту чувствовать. Мой мужчина показывал мне прекрасный дом. Это был мой дом. Я должна была ощущать благодарность. Радостное волнение.

– Здесь четыре спальни. Четвертая совсем маленькая, но сойдет для кабинета. Или детской.

Я подняла голову и посмотрела на него.

– Что, прости?

– Да ладно тебе, Мина, – сказал Марк. – Для нас двоих тут слишком много места. Тебе нужен был дом для большой семьи. Я нашел нам дом для большой семьи. – Он внезапно рассердился. – Только не говори, что и об этом забыла.

– Покажи мне сад, – попросила я, надеясь, что это поможет избежать ссоры. Страх вновь вернулся. Нервные нотки в голосе Марка ощущались как пощечины. Когда я успела стать такой ранимой?

Сразу повеселев, Марк раскрыл застекленные створчатые двери. Я вышла в залитый солнцем мир, почувствовала его тепло и вместе с тем надежду, что оно сумеет растопить холод, внезапно пробежавший по телу. Надо было ответить на звонок Парвин, подумала я почему-то. Надо было согласиться, чтобы она отвезла меня домой.

Лужайка слишком заросла, но края были аккуратно подстрижены, в конце виднелось хвойное дерево, ограничивавшее наш газон от соседнего. Я подставила лицо солнцу, закрыла глаза и зачем-то сунула руку в карман толстовки. Пальцы нащупали что-то мягкое, но определенной формы. Проведя по нему пальцем, я ощутила ворсистую поверхность, пазл собрался, и я поняла – это Кроля.

Марк взял меня за руку, крепко сжал, погладил большим пальцем мою ладонь, и мне вдруг захотелось отдернуть руку. Я открыла глаза, посмотрела по сторонам.

– Пойдем наверх?

Лицо Марка сразу же приняло довольное выражение, как будто он истолковал мое предложение определенным образом. Что, внезапно осознала я с ужасом, вполне могло быть так истолковано. Мы купили дом. Он купил дом. Для нас. Я наконец вернулась из больницы. С точки зрения медицины я вполне годилась для секса.