Вот каков был реальный мир. Не добрый, не яркий, не наполненный светом. Скорее цвета индиго, мрачное место, где, как и говорил Иона, сильные подчиняли себе слабых, а зло господствовало и процветало.

Здесь не было ни добродетели, ни доброты. И Иона говорил об этом Рамсону, но тьма забрала и его.

Рамсон молил первого встречного – старика, правящего конной повозкой, – дать ему приют. Той ночью он лежал, свернувшись клубочком, у старика в амбаре и не мог уснуть. Он вытащил из кармана скомканный, промокший клочок бумаги с именем. Чернила размылись и пачкали пальцы, пока Рамсон пытался расправить складки. После этого он всю ночь повторял про себя имя. В его сердце сформировалась цель, наполняющая его вены бурлящей энергией гнева.

Рано утром он украл у спасшего его старика телегу и лошадь и уехал. В тот же вечер он сел на корабль и больше не оглядывался, даже когда Брегон превратился в крошечное пятно на горизонте, которое потом целиком проглотило бескрайнее темное море.

Спустя две недели Рамсон оказался за океаном. Сжимая в руках обрывок с именем, он оказался у золоченых ворот самого красивого особняка цвета индиго, из тех, что ему доводилось видеть.

Когда он потребовал аудиенции у Аларика Керлана, стражник рассмеялся.

– Уверяю вас, он захочет принять меня, – убеждал его Рамсон на своем угловатом школьном кирилийском.

Второй стражник ухахатывался.

– Что ты на это скажешь, Николай? – сквозь смех проговорил он.

Рамсон был разъярен.

– Вы не знаете, кто я, – рычал он. – Вы не представляете, насколько я буду полезен лорду Керлану. И бьюсь об заклад, если он узнает, что вы дали мне от ворот поворот, ваши дети к утру станут сиротами.

Оба стражника умирали со смеху.

– Ух, ничего себе. Надеюсь, соседи не подумают, что я действительно на такое способен.

Рамсон развернулся.

Перед ним стоял сухопарый мужчина в фиолетовой шляпе-котелке. Он был средних лет, но ростом и комплекцией не отличался от Рамсона. Из-под шляпы виднелась редеющая копна каштановых волос, глаза его блестели. На нем были обыкновенные брюки и рубашка, и в целом он выглядел как чей-то любезный сосед.

Стражники замерли, лица их стали гипсовыми.

– Лорд Керлан, – прошептали они.

Рамсон уставился на него. Отец рассказывал ему о брегонце, который уехал в Кирилию и построил империю воровства и деспотии, сравнимую по могуществу с кирилийской короной. Аларик Керлан был легендой и чудовищем, зловещим обитателем тьмы, чья улыбка была острая, как бритва.

Но вот он стоял напротив, ростом с мальчишку-подростка, и лицо его дружелюбно сияло. Неужели это был тот самый человек, о котором его отец, адмирал Роран Фарральд, отзывался с такой глубокой ненавистью и которого хотел уничтожить?

– Что я могу для тебя сделать, мальчик?

Острый-на-язык Рамсон не мог найти слов. Он бессвязно промямлил.

– Я… я могу вам помочь.

Керлана это позабавило.

– Как тебя зовут, мальчик?

– Р-Рамсон. Рамсон Фарральд.

Уголки губ Керлана едва заметно дрогнули.

– Стало быть, брегонец, – сказал он. – Проводите его в дом, Николай. Хочу узнать, как же брегонского мальчишку занесло так далеко от дома.

Керлан знал, кем был отец Рамсона – в этом не было никаких сомнений. Но высокомерие мальчика ослепило его. Спустя полчаса Рамсон оказался в комнате. Его переодели в болтающиеся на нем жилет и брюки, а вместо запачканных грязью ботинок выдали шелковые тапочки.

В комнате стены занимали полки, забитые книгами в кожаных переплетах. Когда Рамсон присмотрелся, он увидел сияющие золотые надписи на корешках. На полу в центре лежал огромный красный ковер, на нем стоял кофейный столик из черного дерева. Комната не была завалена до потолка золотыми статуями, но ее роскошь изящно проявлялась в инкрустированном лазуритом столе и в расставленных по полкам редких кемейранских вазах.

– Ну что ж.

Рамсон подпрыгнул – он даже не слышал, что кто-то вошел. Лорд Керлан достал из нагрудного кармана золотую перьевую ручку и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Присаживайся, сынок. Рамсон, не так ли? Хочешь чаю? Ты, кажется, замерз.

Рамсон неловко сел на красный бархатный диван напротив кофейного столика. Лорд Керлан все еще смотрел на него с интересом, и Рамсон вспомнил, что не ответил на вопрос.

– Нет, – сказал он. – Спасибо.

Лорд Керлан наклонил голову.

– Воля ваша, – он подошел к кофейному столику, продолжая держать ручку в руках. – Что я могу для тебя сделать, Рамсон Фарральд?

Рамсон открыл было рот. Он репетировал эту фразу с той ночи в амбаре, когда он, лежа на сене, не мог уснуть, потому что каждый мускул и сустав в его теле изнывал от боли.

– Вы знаете моего отца, Рорана Фарральда.

Лорд Керлан перебирал стопку бумаг. Он остановился и перевел взгляд на лицо Рамсона, и в нем было что-то змеиное.

– Знаю.

Рамсон наклонился вперед, вцепившись руками в край дивана так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

– Я помогу вам уничтожить его.

Это было в прошлой жизни. Обозлившийся на весь мир мальчик с разбитым сердцем умер много лет назад в темном переулке. В тот день из грязи выбрался кто-то другой. Теперь он стоял в этой самой комнате, спокойный и хладнокровный, одетый в шелковый костюм, который смог купить благодаря своему кровавому ремеслу.

Но в глубине души он знал, что сейчас он был таким же потерянным, что и тот сломленный мальчишка семь лет назад.

– Итак.

Керлан закрыл дверь и бесшумно пересек комнату. Рамсон к этому привык. Керлан мог быть как тень.

Он стоял у своего кофейного столика, облаченный в уверенность, как в дорогой костюм, а глаза его все так же блестели. Можно было подойти чуть поближе и почувствовать исходящий от него дух власти, тлетворный запах жадности и коррупции, скрытый за многослойным ароматом одеколона. Семь лет назад мальчик по фамилии Фарральд не заметил этого: для него Керлан был средством расплаты. Расплаты с отцом, отнявшим у него все.

Но теперь от Рамсона Острослова ничего не скрылось.

– Садись, сынок, – сказал Керлан, и сам устроился на диване у кофейного столика, жестом приглашая Рамсона занять место напротив. – Я думал, мои агенты ошибались, когда они принесли мне новости, что ты сбежал. Но, очевидно, ошибался я.

Рамсон изобразил такую же улыбку, что играла на губах Керлана.

– Я долго до тебя добирался, Аларик.

– Так убеди меня, почему не стоит отправить тебя туда, откуда ты пришел.

– Тебя не нужно убеждать. Ты до сих пор меня не убил, а значит, слышал вести, что у меня для тебя кое-что есть. Кое-что более ценное, чем любое соглашение или сделка, которые ты заключал в своей жизни.