возможности. Мечта написать свою книгу или что-то такое, что я уже точно не помню… Ой, надо ее лелеять и хранить… Ага — он расскажет о своей фантазии любому прохожему, с которым ему удосужится побеседовать дольше десяти минут. Было то, что невозможно было скрывать в силу обстоятельств. Но это не значит, что я рассказывала все, как есть.

Например, история моей семьи и отношения с отцом. Да, он ушел к другой женщине. Но он не бросил нас матерью. Он долгое время поддерживал нас. Иногда даже приезжал в гости. Да, как можно понять, я не обиженная жизнью мужененавистница, обиженная на своего отца. В детстве, может, я, от части, злилась на него. Но я просто не могла его понять. Сейчас это все в прошлом, и я надеюсь, что он счастлив с новой семьей. А теперь, что касается отношений с парнями. Конечно, проще сказать, что проблема во мне, что у парней не получалось со мной, и вообще я такая женщина… Джерри, какой же ты просто… Аж противно сейчас это все разжевывать. Но, спасибо, благодаря тебе, у меня нет иного выбора. Так вот: конечно, проще сказать, что у меня не складывалось с парнями, те меня бросали и все такое. И вот чередой неудач я стала лесбиянкой. Гениальная мужская версия… Наверно, парни анальных друзей себе так же заводят.

Почему никто не хочет воспринимать такой вариант, что… Меня просто не тянуло к мужчинам. Они меня не привлекали никогда. Почему эта версия не рассматривается? Это разве нереально? Или, что еще хуже, болезнь? И вообще лесбиянки — это те, у кого мужика нормального не было? Отвратительная риторика. Вот за такое реально можно стать мужененавистницей! Скажу прямо: еще в школе мальчики мне были противны. Неряшливые, дикие и просто грубые. И нет, я не принцесса, которой подавай все сахарное и милое. Просто я не могу увидеть что-то привлекательное в особях, которым нравится избивать палками животных или плевать друг другу на руки.

Тогда вопрос: почему у меня был один парень? Ну, может, потому что бывают исключения? И нет, я не противоречу самой себе. Во-первых, тогда я уже была в старших классах, а это, извините, возраст более-менее осознанный. А во-вторых, кто сказал, что не может быть мужчины, которому самому не нравилось быть мужчиной? Не физически, а в плане поведения. Так вот: я нашла себе духовного и идейного партнера в первую очередь. Не важно, как его звали. Показателем будет один факт: мы вместе были четыре года. Он привлек меня не тем, что он мужчина, и у него мужское тело со всеми вытекающими. А тем, что мы понимали друг друга, и нам было хорошо вместе. А еще он был пансексуалом, но это не так уж и важно было тогда. Главное — он был против гендерных стереотипов.

Но… Максим и Джерри хорошие ребята… Но им не объяснить этого. Тем более тогда. На дворе были нулевые. Если точнее, то, как раз, 2007–2009 год. Самый пик: расцвет субкультур. Эмо, готы, панки и прочие были везде. И все тогда воспринималось по-иному и с долей высмеивания. Хотя многие просто хотели проявить себя… Так и тут: говорить ребятам, что мой партнер не совсем парень, а именно партнер, и что между нами демисексуальная связь…. Они бы не поняли. Поэтому для простоты я просто говорила, что он мой парень. Так же и для простоты сказала, что он ушел от меня к другой девушке. Хотя все было не так. Он не бросал меня. И я его тоже. Мы просто решили разойтись, потому что это было тем, в чем мы нуждались. Пусть и не в тот период времени, а с взором в будущее.

Мой партнер был очень мудрым человеком. Лично я так считаю. Я помню тот день, когда он сказал, что нам пора расходится. Это было лето, и мы сидели с ним в сквере на окраине Москвы, слушая музыку. Рука в руку, наушники в уши и взглядом на все то, что нас окружало. Тогда заиграла песня «Black Hole Sun» от группы «Soundgarden». Честно говоря, я ничего не знаю про исполнителей. Это был его плеер, а сама я до этого дня слышала ее лишь пару раз на телеканале «МТВ». Наверно, уже все и забыли, что такой был. А ведь это символ целого поколения, как в России, так и на западе. Правда, с разницей в десять лет где-то.

— Знаешь, Аня, — сказал он мне.

— Что?

— Мне кажется, наш союз не может больше продолжаться.

— Как? Почему? — я очень опешила тогда. Не было никаких предпосылок для такого поступка с его стороны. Я спросила, — Я что-то не так сделала?

— Нет! Совсем нет! Все сложнее.

— Ну, так скажи мне, — я говорила весьма взволнованным и раздраженным голосом.

— Для начала успокойся… Все? Тогда я могу продолжить. Дело в том, что у нас не любовь. Да, мы в отношениях, у нас много общего и нам хорошо друг с другом. Но это не то… Все не то…

После четырех лет отношений я не знала что сказать. «Как это не любовь? А что тогда?», — этот вопрос вертелся у меня на языке, но мне не хватало сил его задать. А еще я трепетно ждала, что он скажет дальше. Несмотря на такой вызов, мне не хотелось его перебивать или переубеждать. Я понимала, что он скажет что-то действительно дельное…

— Аня, он обратился ко мне, — я понимаю, что у нас с тобой. Но у меня другие взгляды на любовь. Понимаешь… У любви должен быть потенциал.

— А разве у нас его нет, — опешив, спросила его я.

— Потенциал дальнейшей и новой жизни. То, что мы с тобой думаем и ценим одно и то же, не делает нас самостоятельной ячейкой общества с соответствующим функционалом…

— Я не понимаю тебя.

— Давай проще! Какие у тебя планы на будущее? Даже не так: что ты хочешь получить от этих отношений?

— В смысле? Я хочу быть с тобой. Что еще я могу хотеть? Я люблю тебя! — я сказала это быстро, не сдерживая себя, стараясь привлечь эмоции в качестве союзника своего в этом нелегком разговоре.

— Да? Ну-ну… Знаешь, я тоже тебя люблю. Но только эта любовь не имеет перспектив, как я и думал… Я хочу переехать на восток. Желательно поближе к Байкалу. Там хочу вести хозяйство, иметь