С 1922 года он стал посещать Бхагавана чаще, и в уме молился об облегчении своих проблем. Он объяснил мне: "Ты имеешь все права молиться своему Богу или гуру — но, не ставя никаких условий. Молитва может быть исполнена, а может и нет. Твой ум не должен возбуждаться ни от радости, когда она исполнена, ни от горя, когда она не исполнена." Бхагаван однажды сказал ему: "Ваша обязанность только сдаться, после этого просто будьте. Исполню я это или нет, вас не касается."

В те времена в Индии было непросто выдать дочь замуж, но Мудальяр помолился, и свадьба его дочери состоялась без каких-либо препятствий. В 1930 году его жена, которую он нежно любил, тяжело заболела. Он помчался к Бхагавану и многократно молился о её выздоровлении. Она умерла в 1933 году, доставив ему огромное потрясение. Но он никогда не злился и не разочаровывался в Бхагаване. Он говорил: "Это тоже было благословением Бхагавана, Ганешан, потому что после этого шока мой ум и моё внимание полностью сосредоточились на духовном поиске. Я явно узрел всю тщетность мирских привязанностей и отношений." После смерти жены он пришёл в Раманашрам и сел перед мастером. Печаль от потери жены, которая глубоко угнетала его, исчезла. Он целиком приписал это исцеление милостивому присутствию Бхагавана.

Как обычно, его пригласили к обеду, но он колебался, ссылаясь на аллергию. Его кузен д-р Гурусвами Мудальяр, уважаемый врач в Ченнае, сказал ему, что от его аллергии нет лекарства, и избежать её возможно, лишь полностью отказавшись от риса. В тот день Бхагаван спросил: "Где Дэвараджа Мудальяр?" Кто-то сообщил Мудальяру, что Бхагаван его зовёт. Он пошёл к Бхагавану, и мастер приказал, повелительно глядя на него: "Садитесь." Мудальяр молча повиновался. В Раманашраме рис подают в изобилии, и когда ему поднесли рис, он заколебался и посмотрел на Бхагавана. Гуру предложил поесть, и Мудальяр немедленно принялся за еду, съев весь рис. Позже он сказал мне: "Я подчинился приказу моего мастера. Неизлечимая аллергия мгновенно пропала."

Никто в ашраме не знал, кто такой Мудальяр, потому что каждый день сюда приходило очень много разных людей. Бхагаван спрашивал обитателей ашрама: "Вы узнаёте, кто это?" Они качали головами. "О, вы не узнаёте Дэвараджа Мудальяра!" восклицал Бхагаван. "Он часто приходит навещать нас. Раньше он выглядел иначе! Он носил европейский костюм, а теперь, смотрите, как просто он одет." Дэвараджа Мудальр говорил мне это со слезами на глазах: "Смотри, как гуру внимателен ко мне. Он принимает тебя, какой ты есть, носишь ли ты европейский костюм или простую одежду, веришь ли ты в Бога или выполняешь какую-то духовную практику — для него это всё не важно. Преданный гораздо более важен для гуру, чем то, что преданный делает или во что верит." Начиная с 1933 года Мудальяр стал ездить к Бхагавану ещё чаще. Это очень важно; по словам самого Мудальяра, "Для укрепления в духовности очень важно иметь постоянный контакт с истиной, будь то человек, учение, институт, храм или церковь. Эта непрерывная связь жизненно необходима. (Чудо и красота любви гуру в том, что он завоёвывает преданного шаг за шагом не посредством указаний, но просто находясь рядом с ним.)

В 1936 году правление ашрама попало в затруднительное положение. В местном суде магистрата было заведено дело на Бхагавана, Чинну Свами и большинство обитателей ашрама. Чинна Свами поспешил к Сундараму Четтияру, верховному судье в отставке, который был также преданным Бхагавана, и попросил его совета. Из всех известных адвокатов в Тируваннамалае и других районах судья предложил имя Дэвараджа Мудальяра, который тогда жил в Читтуре, в ста милях от Тируваннамалая. Когда Дэвараджа Мудальяр рассказывал мне это, на его глазах стояли слёзы: "Посмотри на милость мастера." Согласно индийскому уголовному кодексу, если человек был вызван в суд, он обязан туда явиться, и казалось, другого выхода не было. Но Дэвараджа Мудальяру удалось прекратить дело на начальной стадии, так что никому в суд идти не пришлось. Истец подал иск в высшую инстанцию, но и там Мудальяр смог прекратить дело. (В том, что Бхагаван выбрал его для этого, была высшая цель. Он должен был стать одним из валунов, распространяющих учение Аруначалы 'Я ЕСТЬ' по всему миру. Поэтому было недостаточно, что его принял гуру — правление, включая Чинну Свами, должно было тоже его принять. Этот случай помог Мудальяру склонить своих критиков на свою сторону.)

В 1939 году Мудальяр почувствовал притяжение милости Бхагавана так сильно, что захотел оставить свою профессию и всё время сидеть у священных ног своего мастера. В те дни никому не разрешалось самостоятельно строить для себя хижину в ашраме. Были два исключения — Майор Чедвик и Йоги Рамиа. Многие другие пытались, но правление отказывало, говоря: "Мы не хотим, чтобы это был жилой ашрам. Мы хотим, чтобы он был маленьким, с ограниченным количеством жилых построек." Мудальяр сказал: "Бхагаван придал мне смелости, чтобы я написал Чинне Свами прошение о строительстве хижины внутри ашрама. Ответ пришёл быстро и был утвердительным." (Ученик жаждет быть рядом с гуру, и гуру отвечает тем же. Мне нравится пример Дэвараджа Мудальяра, потому что это практическая демонстрация активных взаимоотношений между гуру и учеником.) Два года ушло на то, чтобы построить домик и уладить все дела в Читтуре. В 1941 году он переехал на постоянное проживание в Раманашрам. С этого момента он ежедневно был с мастером. Однако в душе Мудальяр страстно желал, чтобы Бхагаван ступил своими святыми стопами в его жилище. Бхагаван поставил простое условие: "Я приду к вам, но никаких фанфар, никого не приглашайте, и не принимайте это слишком серьёзно." И снова Мудальяр рассказывал это с влажными глазами. Бхагаван вошёл в его хижину и благословил его. Мудальяр говорил: "Это событие ознаменовало осуществление моего духовного освобождения. Это был не просто визит." Он добавил: "Ганешан, не относись к этому легкомысленно. Каждое движение между Бхагаваном и мной было очень важным."

Бхагаван очень редко говорил по-английски, а в 1940-х, после публикации книги Пола Брантона, стало приезжать много ищущих с запада. Требовались переводчики, чтобы помочь им общаться с Бхагаваном. Дэвараджа Мудальяр, Мунгала Венкатарамия и многие другие исполняли эту роль. Однажды Бхагаван сделал замечание, о котором мне рассказывал не только Мудальяр, но и другие преданные: "Все остальные интерпретируют мои слова, и только Дэвараджа Мудальяр передаёт в точности то, что я говорю."

Я часами слушал рассказы Дэвараджа Мудальяра о времени, проведённом им с Бхагаваном. Это была