чтобы он не болтался у меня за спиной. — Пришла ее статуя Вести и мы поставили ее сегодня утром.

Мэгги проковыляла через заднюю дверь, а я осталась, чтобы вымыть руки.

— Ежевика всегда напоминает мне о Шеймасе Хини, — подумала я вслух.

— Это твой бойфренд? — спросил Собачник, бросив на меня плотоядный взгляд. — Ты теперь встречаешься не с Пэдди, да?

— Нет и нет. По-моему, тебя зовет Полл. — Я попыталась пройти мимо, но он преградил мне путь.

— Я думаю, это правильно, что ты не едешь в колледж!

— Интересно, почему?

— Там полно альфонсов и гомиков, все студенты такие! — Собачник скрестил руки на груди. — Те, которые в Оксфорде, хуже всех. Надо весь день носить мантию, я видел это по телику, там все в них щеголяют. Потом там все время убийства. По одному в неделю.

— Где, в Оксфорде?

— Ну да. Все эти снобы занимаются только тем, что приканчивают друг друга, когда не слушают оперу.

Я оттолкнула его.

— Инспектор Морс — это вымышленный персонаж. Понимаешь, придуманный! Он не настоящий, это полицейское шоу.

Собачник только улыбнулся и со значением постучал себе по переносице.

— Все равно, ты не захочешь быть студенткой, потому что они целый день бьют баклуши.

— В отличие от тебя, работяги?

Он ухмыльнулся во весь рот:

— У меня есть работа. Очень важная.

— Интересно, какая?

— А ты не знаешь? Я мальчик для услуг, — сказал он, смеясь над моим выражением лица.

Наконец я выбралась на улицу.

Под голубым небом с вкраплениями облаков было тепло, тучи мошкары вились в воздухе. Я направилась к Мэгги и Полл, болтавшим у могилки Уинстона.

— Ты же не хотела бы, чтобы он страдал, — говорила Мэгги. — Он прожил долгую счастливую жизнь. А помнишь, как он появился, Полл? Сбежал от той ненормальной, что жила за церковью…

Полл вздохнула:

— Конечно, помню! Для него это был счастливый побег. У нее в доме была такая грязь! Она держала шесть или семь собак, и они все ели из одного большого корыта. Бедному Уинстону никогда не доставалось ни куска, я в этом уверена. Мы думали, он щенок, такой он был маленький, но она сказала, что ему не меньше двух лет. Как же он накинулся на еду, когда мы его принесли, помнишь?

Уинстон появился у нас, когда у меня в школе был жуткий период. Я тогда предложила завести собаку, ни минуты не сомневаясь, что Полл мне откажет, но она почему-то не возражала.

— А из чего сделаны глаза? — спросила Мэгги, нагибаясь, чтобы поближе рассмотреть статую. — Они стеклянные? Очень похожи на настоящие.

— А помнишь, как у него когти запутались в ковре, а мы подумали, что его парализовало?

— А как он куснул того маленького мальчика, который тыкал в него палкой у киоска Портера. И ты сказала его матери: «Перестаньте скандалить, он получил полезный урок!»

— И это чистая правда. С собаками надо обращаться осторожно, пока не узнаешь их получше.

— О-о, — произнес голос у моей шеи, — чулочки.

Я повернула голову. Это был Собачник, задравший мне юбку веткой ежевики.

— О, Господи! — Я отскочила от него в ужасе. — Ты соображаешь, мать твою, что делаешь?!

— О-о, — проговорила Мэгги, которая никогда не слышала, как я ругаюсь.

— Что еще стряслось? — устало спросила Полл.

Я отвернулась и пошла по тропинке к дому. Меня тошнило от отвращения.

— Это была гнусная проделка, — услышала я голос Мэгги сквозь смех Собачника.

Я вышла через боковые ворота и направилась к дороге, но на мгновение остановилась.

Я думала, что неплохо выгляжу в своем ярком свитере, подаренном на день рождения, и в косой черной юбке до колен, которую Мэгги купила мне У Даун:

«Видишь, талия на резинке, — показала Мэгги. — Даун говорит, что она слишком стара для этой юбки. Я подумала о тебе».

Я затрепетала от радости, когда она мне подошла. Чулки были точно такими, какие я видела на дневном шоу по телику.

«Черные непрозрачные чулки отлично стройнят толстые икры», — говорил ведущий, указывая на смущенную женщину с сильно мелированными волосами.

Я подумала, что это стоит принять к сведению, а сама хотела купить колготки в «Бутс», но они оказались слишком дорогими. Потом я нашла черные плотные колготки на рынке в Чорли, но тут выяснилось, что это вообще чулки на резинках.

— Они очень хорошие, — заметила продавщица, заворачивая их, — очень гигиеничные.

Я не поняла, что она имеет в виду, но она оказалась права — чулки мне подошли. Мои ноги в них выглядели подчеркнуто сексуально.

Ах, как достал меня этот Собачник, кипела я, как он задирает мне юбку! Сколько лет он маячит перед носом, пялится, щупает, трется рядом, смотрит похотливыми глазками. Это уже невозможно выносить!

А что, если пойти к мисс Мегере и все рассказать? Она обнимет меня:

«Это ужасно, я не понимаю, как ты терпела так долго. Живи у меня, пока не выучишься на библиотекаря».

Нет, пожалуй, она скажет совсем другое:

«Зачем приходить и рыдать тут, когда у тебя был шанс уехать и ты им не воспользовалась!»

Но я пойду к мисс Мегере, и пусть она говорит что хочет.

* * *

Потребовалось четыре года, чтобы закончить учебу. Отец много раз предлагал купить машину, чтобы мне не мяли бока в автобусах. Но я всегда отказывалась. В автобусе можно читать. Вскоре я привела дом в порядок, и через несколько месяцев отец начал садовничать. Это было знаком, что он шел на поправку. Мы не мешали друг другу. Это было счастливое время. А потом, когда я получила степень и вместе с нею шанс снова быть рядом с Кэтрин, я поняла, что не хочу его упустить.

Глава двадцать вторая

Я медленно шла по дороге. Надо мной простиралось небо с пышными белыми облаками. Это только водяной пар, он не может предсказывать будущее. Ты создаешь его сама.

Это нереально. Так не бывает в настоящей жизни. Моей жизни.

Я тосковала по отцу и его письмам, которым больше не верила. Кто была я, чтобы смеяться над Кисси за ее антропоморфизм, когда все прошедшие годы я делала то же самое? Я никогда не знала этого человека. Он был плодом моего воображения, придуманным другом.

Мне хотелось рассказать об этом мисс Мегере и снова попытаться объяснить, почему я не могу поехать в Оксфорд и что произошло между мной и Кэллумом. Я все еще искала его глазами, когда выходила из дома, бросала украдкой взгляды, не мелькнет ли где его силуэт, особенно когда попадала