И как будто Лабиринт чует мою уязвимость, живая изгородь начинает раздвигаться, увеличивая расстояние между нами так стремительно, что я не успеваю остановиться. Едва ли замечаю, как расширившиеся глаза Гейджа скрываются за стеной из листьев и колючек, прежде чем я отскакиваю от нее, оцарапав свое лицо.

– Фэй! – кричит он. – Продолжай бежать! Я найду тебя. Не позволяй им схватить себя!

Я меняю направление и даже не решаюсь оглянуться назад. По раздающемуся за моей спиной рычанию я слышу, как близко они находятся. Мне улыбается удача, и я резко сворачиваю в сторону, где недавно стоял Гейдж, и клянусь, слышу, как он выкрикивает мое имя. Я швыряю заряд магии через плечо, и тошнотворный хруст вперемешку с воплем твари разносится в округе, когда удар достигает цели. Надо было взять с собой клинки побольше. Мои ножи поразили бы их силой зубочистки. Может, даже слабее.

Стены Лабиринта шевелятся, как будто получают тайное удовольствие от этой игры. И одна мысль возникает в моей голове. Если стены перемещаются сами по себе, можно ли заставить их двигаться?

Я тянусь к своей магии, чувствую ее холодный огонь, поднимающийся под кожей, и дотягиваюсь до живой изгороди в двадцати шагах от меня. Моя магия опутывает растущие там существа, и они отшатываются от меня, ведомые какой-то своей магией. «Меня не одолеет ни один чертов куст». Я стискиваю зубы и изо всех сил тянусь к магии. Зеленая масса внезапным рывком передвигается по пространству, и мне удается проскользнуть в закрывающуюся стену. По другую сторону я слышу сердитое рычание существ, которые, насколько я понимаю, подошли слишком близко к своей жертве. Они чуют меня сквозь живой барьер, щелкая зубами и рыча, но я удерживаю его на месте с помощью своей магии, переводя дыхание.

Я поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь, чтобы осмотреться.

Последний проем привел меня в середину Лабиринта. В самом центре – фонтан, в сердцевине которого грубый замо́к. Я почти делаю глоток, но вовремя останавливаю себя.

– Если я извинюсь за свою грубость, вы пообещаете не отравлять меня? – спрашиваю я вслух.

Я ослабляю контроль над зачарованной стеной, отделяющей меня от рычащей и мечущейся стаи. Стена не исчезает, и я принимаю это за хороший знак. Я подношу воду к губам и почти стону, сделав один глоток. Вода холодная, превосходно холодная. Я напиваюсь вдоволь, а затем смываю пот и кровь с лица.

– Спасибо, – вздыхаю я, прислоняясь спиной к фонтану, и его журчание расслабляет меня. – А теперь не могли бы вы вернуть моего спутника? – Теперь, прикоснувшись к фонтану, я чувствую магию этого места. И кажется… моя просьба озадачила Лабиринт. Не знаю, как иначе это объяснить, но я каким-то образом понимаю, что он – она – выполнит мою просьбу.

Через несколько мгновений Гейдж пробивается сквозь то, что мгновение назад было сплошной стеной из зелени.

– О, хорошо, – говорю я, поднимаясь на ноги и не обращая внимания на его недоуменный взгляд. – А вот и ты.

– Какого черта?

Я так устала. И это что же? Только первое испытание? Я вздыхаю.

– Я вырастила стену, поэтому теперь, видимо, нравлюсь Лабиринту. Или он терпит меня. Или по крайней мере, больше не хочет моей смерти.

– Ты… ты вырастила стену?

– Ну да. Небольшую. – Я указываю на нее. Рычание и вой с другой стороны уже затихли, и мне интересно, нашли ли существа другую добычу. Я представляю, как те зубы смыкаются на моей коже, и содрогаюсь.

Гейдж замечает это и сокращает расстояние между нами, внимательно осматривая меня.

– Ты в порядке?

– Вполне.

Он бросает на меня взгляд, полный ужаса, а затем осторожно вытирает что-то с моей щеки.

– Кровь, – сообщает он и, показав мне, ополаскивает руку в фонтане. Я наблюдаю за ним с некоторой долей отстраненности.

– Что это за штуки такие?

Гейдж прищелкивает языком, еще раз проверяя меня.

– Ругару. По сути, даже не фейрийского происхождения. Это чудовище создано человеком, группой лиц, которые не потрудились понять и уважить худу, перед тем как использовать этот вид магии. Некоторое время они бесчинствовали в некоторых южных штатах, пока не вмешались Неблагие.

– Почему они вмешались?

Он снова оглядывает меня с ног до головы, прежде чем ответить:

– Позже. Нам нужно двигаться дальше. Мы прошли только часть пути. – Гейдж смотрит на солнце, хотя оно движется по небу, кажется, руководствуясь исключительно собственными капризами.

Я сравниваю свои чары с магией Лабиринта и чувствую нечто, что трудно выразить словами, – но это что-то вроде признания и неохотного уважения с его стороны.

– Не думаю, что это станет проблемой, – говорю я Гейджу, а затем протягиваю руку, направляя магию к живой стене перед нами. Она с легкостью рассыпается, как и все стены за ней, не оставляя после себя ничего, кроме крошащихся кусков кирпича, через которые нужно лишь перешагнуть, чтобы попасть в открытое пространство среди деревьев. Взгляд, который бросает на меня Гейдж, сложно интерпретировать.

– Как ты это сделала?

Я пожимаю плечами.

– Просто попросила?

Улыбка проскальзывает по его лицу слишком быстро, чтобы я могла ее разглядеть, будто происходящее застало его врасплох и он не хочет показывать мне улыбку.

– Ты действительно потрясающее создание.

Из меня вырывается смешок.

– Я знаю.

– Так почему же именно сидхе не могут лгать? – интересуюсь у Гейджа.

Когда мы с Гейджем переступаем через осыпавшиеся камни, что остались у подножия стен Лабиринта, они закрываются за нами со звуком шелестящей листвы.

– Это древняя сделка, которая была заключена с Призрачной королевой давным-давно.

– Расскажешь мне о ней? – спрашиваю я.

Он соглашается, похоже, довольный тем, что преподает мне уроки истории. Полагаю, эта тема безопаснее, чем та, на которой мы остановились раньше, поскольку я с меньшей вероятностью буду кричать по этому поводу.

– Когда фейри пытались победить фоморов, Народцу нужны были лидеры. Но они никак не могли прийти к единому мнению, кто их должен возглавить. Были и те, кто не хотел, чтобы во главе стояли сидхе. Но вражду необходимо было прекратить, а Народец должен был выступать одним фронтом. Поэтому Призрачная королева заключила первую настоящую сделку. Пусть сидхе станут правящим классом, но они никогда не смогут лгать своему клану. Она даже распространила эту любезность на смертных, поскольку в те времена среди фейри находились и такие. – Он закатывает глаза. – Не знаю, понимала ли она тогда, как искусно они будут выдавать искаженные истины.

– Она кажется интересной личностью, – говорю я. Носок моего ботинка цепляет камень, и он с грохотом летит вперед.