сберегаемый им с мужеством терпения; он имеет [в себе] Господа как Крепость и Похвалу. Тот, кто знает о кознях лукавого и не пребывает в неведении относительно [жестокости] рукопашных схваток при невидимых бранях, – тот, озаряемый светом ведения, является еще одним светильником, [могущим] изречь подобающим образом вслед за великим апостолом: нам не безызвестны его умыслы (2 Кор. 2:11). Тот, кто благочестиво следует [во всём] жизни по заповеди [Божией], руководствуясь добродетелями, также есть светильник, как [человек] набожный, богобоязненно вверяющий себя благочестию посредством способов [осуществления заповедей]. Тот, кто в ожидании [Страшного] Суда отгораживается стеной воздержания от страстей, не допуская проникновения их в душу, опять же есть светильник: он усердно и со страхом Божиим очищает себя от удручающих его пятен страстей и извергает [из души все] противоестественные скверны, делая [свою] жизнь светлой и сверкающей [чистотой].

9. Поэтому Дух Святой посредством страха [Божия], благочестия и ведения производит в [людях] достойных очищение, [проистекающее от] чистоты добродетелей19. Благодаря же силе, воле и разумению Света достойным даруется просвещение ведения смыслов сущих, соответственно которым эти сущие существуют. А совершенство, [проистекающее от] обожения, даруется достойным, насколько это доступно человеку, всесветлой, простой и цельной Премудростью, Которая возводит их всяческим способом непосредственно к Причине сущих; они узнают о [Божией] Благости, исходя из Божественных свойств. Соответственно этой [Премудрости], они из Бога познают самих себя, а из самих себя – Бога, так как нет никакого средостения между ними и Богом, ибо нет ничего среднего20 между Премудростью и Богом. Когда ими целиком переходятся все серединные [вещи]21, таящие в себе опасность того, чтобы [человек] обманулся в своем ведении, тогда и обретается ими неизменная непреложность22. И к ней, беспредельной и безграничной, а также к совершенству, которое по естеству беспредельно и бесконечно превосходит всё невыразимо и непостижимо, [675] возводятся они по благодати посредством безмолвия и неизреченного молчания.

10. И седмь чашиц светильником верхним его. Как мне кажется, рассмотрение этого высказывания должно быть двояким: одно касаться светильников, а другое чашиц; начнем со второго. Говорят, что чашица есть сосуд в виде щита, в который люди обычно наливают елей для светильников, чтобы они светили и не гасли. Поэтому, согласно духовному смыслу, чашицы семи светильников на виденном [пророком] свещнике суть навыки и внутреннее расположение [души] тех, кто принимает в Церкви раздаяние духовных даров; они могут вместить в себя различные слова, способы [поведения] и нравы, которые насыщают [елеем] и поддерживают [горение] семи светильников, то есть действий [Святого] Духа 23. Ибо, подобно тому как без елея невозможно сохранять [горение] светильника неугасимым, так невозможно и сберечь неугасимым свет духовных даров без навыка, питающего блага [Церкви] полезными словами, способами и нравами, а также надлежащими умозрениями и мыслями. Ведь всякий духовный дар нуждается в сращенном с ним навыке, который непрестанно вливает в него, словно елей, духовное вещество, чтобы постоянно пребывало соответственно [этому] укоренившемуся навыку то, что получено.

Стало быть, семь чашиц семи светильников свещника суть навыки, присущие Божественным дарам Святой Церкви, из которых мудрые и неусыпающие стражи дарованных благ, наподобие мудрых дев, [о которых говорится] в Евангелии, наливают, словно из неких сосудов, в светильники даров елей [духовной] радости24.

11. И две маслины верху его, едина одесную светильца его, и едина ошуюю. Прекрасно, совершенно правильно и размеренно Слово [Божие] располагает всё в видении, пребывающем в согласии с самим собою. Ведь сказав о свещнике, светильце, светильниках и чашицах, [пророк] присовокупляет и две маслины25. И действительно, вместе со светом следует естественным образом мыслить и причину, порождающую ту силу, которая сохраняет этот свет, чтобы он не исчез из светильника, погаснув из-за отсутствия горючего материала. Стало быть, две маслины золотого свещника, то есть Святой Церкви, суть два Завета26: из них, словно из неких маслин, выделяется, подобно маслу, выжимаемому с помощью благочестивого исследования и изыскания, сила умозрений, питающая свет Божественных даров; [такая сила] наполняет собою навык каждого [человека], соразмерно [его] собственной способности, и сохраняет неугасимым свет благодати, соответствующий ему. [Этот свет] соблюдается [всегда горящим, питаясь], словно маслом, умозрениями, [обретаемыми] из Писаний. [677] Ведь как без маслины не возможно никогда обрести подлинного и естественного оливкового масла и как без сосуда невозможно сберечь этого масла тому, кто его получил (если же не подливать масла в светильник, то свет его, разумеется, потухнет), так и без Священного Писания немыслима подлинно богоприличная сила умозрений. А без навыка, приемлющего, подобно сосуду, умозрения, никогда не может образоваться [подлинно] Божественная мысль: свет же благодатного ведения27, не питаемый Божественными мыслями, не может быть сохранен неугасимым тем, кто обладает [этим ведением].

12. Стало быть, Слово [Божие] позволяет возводить [пророческое] видение к духовному созерцанию: свещник [соотносится с] Церковью; светильце – с воплотившимся Богом, непреложно облекшим Себя по ипостаси в наше естество28; седмь светильник – с дарами или действиями Духа, как то ясно показал великий Исаия; седмь чащиц светильников – с навыками, способными воспринимать эти Божественные дары ([речь идет, естественно, о тех], которые приемлют эти дары); две маслины – с двумя Заветами, из которых присуще исходить силе Божественных умозрений и которыми она премудро приводится в действие: этой силой питается и сохраняется неугасимым свет Божественных таин.

13. Едина одесную светильца его, и едина ошуюю. Как думаю, одесной пророк называет более духовную часть Слова, а ошуюей – более телесную [часть Его]. Если левое означает более телесную часть Слова, а правое – более духовную [часть Его], то маслина, которая ошуюю, означает, как я полагаю, Ветхий Завет, и она мысленно предуказывает преимущественно на деятельное любомудрие; маслина же, которая одесную, означает Новый Завет – учителя нового таинства, который созидает в каждом из верующих созерцательный навык. Для тех, кто любомудрствует о Божественном, первая дарует образы [осуществления] добродетели, а вторая – смыслы ведения. Одна, восхищая ум от мглы зримых [вещей], возводит его, ставшего чистым от всякого вещественного мечтания, к сродному 29; другая же, очищая его от пристрастия к вещественному, словно неким молотом, вышибает гвозди, прикрепляющие нашу волю к телу. Ветхий [Завет] приводит тело с помощью добродетелей к душе, препятствуя [в то же время] уму низводиться вниз до тела, а Новый [Завет] возводит [этот ум], воспламеняемый огнем [духовной] любви, к Богу. Первый делает тело тождественным по уму, по движению и расположению30; второй уподобляет ум Богу по свойству благодати, [и тогда] этот ум обретает столь сильное сходство с Богом, что через него познается