– Где. Все?

– А, вы же проспали. – Он подмигнул Валери. – Так, посмотрим. Твой отец в коттедже вместе с сиделкой.

– Вы видели его за завтраком?

– Нет, он не был на завтраке. А твоя бабушка отправилась в Шамблз купить продуктов.

– А разве не Гейл этим занимается?

– Гейл? Ах да, Гейл больше не вернется.

Я обменялся взглядом с Валери и снова посмотрел на Майора.

– Что вы имеете в виду, говоря, что она больше не вернется?

– Она пришла сегодня утром, прямо перед завтраком (из-за чего он был подан с опозданием, ну да ладно), и заявила твоей бабушке, что увольняется. Думаю, она больше не хочет здесь работать, но, между нами, меня это нисколько не огорчило. Она всегда была противной занудой, ты меня понимаешь.

– А я всегда считала ее мерзкой сучкой, – прошептала мне Валери.

– Ну, нет, мерзкая сучка и противная зануда – это разные вещи. Она была именно противной занудой, – сказал Майор, как отрезал, и углубился в чтение газеты.

Я посмотрел на Валери и улыбнулся. Я понятия не имею, как Майор расслышал ее слова. Что-то мне подсказывало, что Майор не такой глухой, каким хочет казаться.

Поскольку завтрак уже закончился, мы сделали себе кофе, налили его в походные кружки и решили немного прогуляться. День был чудесным, снег блестел под лучами солнца, пар от дыхания смешивался с паром от кофе. На секунду мне показалось, что все хорошо, а мы просто гуляем и наслаждаемся зимним днем. Даже мое равновесие было в порядке, и я совершенно не чувствовал боли.

Если не считать боль в сердце.

Эта боль не ослабла ни на йоту.

– Так что мы теперь будем делать? – спросила Валери, когда мы, бесцельно гуляя, направились к лужайке.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил я, делая глоток кофе. Я ничего не хотел обсуждать. Я не хотел думать о том, что произошло. Я просто хотел быть.

– Я имею в виду нас. Тебя. Меня. Что мы будем делать? В каком направлении будем двигаться? Твой отец умирает. Бабушка здесь, мы тоже здесь, и мы не можем избегать друг друга вечно.

– Я должен с ними поговорить, – сказал я, тяжело вздохнув. – Это все, что можно сделать. Я должен им объяснить, что все, что они наблюдали, не было ложью. То, что происходило между нами и чему они были свидетелями, было правдой. Правда в том, что мы любим друг друга. Они просто должны мне поверить.

– А если они не поверят? Если они затаят обиду навсегда?

– Я очень надеюсь, что этого не произойдет, потому что ни у одного из них нет впереди вечности.

От этой мысли у меня заныло в желудке. Остается так мало времени, а я даже не знаю, как мне начинать разговор с ними.

– А что со мной? – тихо спросила она.

– А что с тобой?

– Ну, я не знаю… Что мы будем делать? Сейчас, когда представление окончено, но я до сих пор остаюсь здесь… Как долго мне еще здесь оставаться?

Я понимал, что она задала совершенно невинный вопрос, но ответ мой прозвучал жестко.

– Оставайся или уезжай. Мне все равно. Делай как хочешь.

Она остановилась.

– Подриг, – яростно вскричала она. – Что ты имеешь в виду, говоря, что тебе все равно?

Я закатил глаза.

– Дорогуша, решать тебе. Оставайся, если хочешь. Если решишь уехать и вернуться в Нью-Йорк, я не буду на тебя сердиться. Ты не обязана оставаться здесь и разгребать все это дерьмо.

Она выглядела очень расстроенной.

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Ну конечно, я этого не хочу.

Она же и сама должна это понимать. Валери подошла ко мне и взяла меня за руку.

– Тогда скажи, надолго ли я могу здесь остаться? Когда мне лучше уехать?

– Я же сказал, оставайся столько, сколько хочешь.

Она отпустила мою руку.

– Да что с тобой происходит?

– А что со мной происходит? – Я не верил своим ушам. – Ты что, не в курсе, что со мной происходит? Со мной много чего происходит, дорогуша. С чего начать?

– Начни с меня, Подриг, – терпеливо сказала она. – Ты только что накричал на меня. В чем проблема? Ты забыл, что я на твоей стороне?

Я громко вздохнул, закрыл глаза и посмотрел вверх. Она права. Я веду себя глупо. У меня путаница в голове, а вчерашний вечер лишь подлил масла в огонь.

– Прости меня, – сказал я, глядя на нее. – Я и сам не понимаю, что со мной происходит. Может быть, это последствия приема лекарств.

Жаль, что не придумали лекарство от страха.

– А может быть, все у тебя в голове, – сказала она. – Рассеянный склероз может влиять на твое настроение и на твои мысли.

Я поднял брови. Иногда меня бесило, сколько всего она знает про мою болезнь.

«Такое ощущение, что у меня роман с доктором».

Эта мысль отрезвила меня. Мне действительно, ради наших с ней отношений, нужно поработать над своим настроением, а то я превращаюсь в полного придурка.

– Знаешь, что еще очень сильно портит настроение? – спросил я с улыбкой. – Когда тебе диагностируют рассеянный склероз.

– Ну, я надеюсь, скоро подействуют антидепрессанты, – ответила она.

– Это было бы неплохо.

Мы продолжили нашу прогулку молча и дошли до красного сарая с покосившейся крышей. Валери всегда любила достать телефон и сделать несколько фотографий этого сарая, но в этот раз мы просто развернулись и направились в обратную сторону, к гостинице.

– Думаю, мне пора всерьез начать искать заказы на удаленную работу, – сказала она. – Прошел почти месяц, а я ничего еще не написала, если не считать пары абзацев про охоту с хищными птицами.

– Ты была слишком занята, – ответил я. – Ты заботилась обо мне, а это не так легко. А со временем станет еще труднее.

Ее взгляд стал острым.

– Я справлюсь.

Это она сейчас так говорит.

– Посмотрим, – ответил я. – Но я не думаю, что тебе нужно искать работу.

– Я хочу этого.

– Я знаю, я просто тебе говорю. Ты заботишься обо мне, и я тоже, в свою очередь, могу финансово позаботиться о тебе. Одному мне было бы гораздо тяжелее.

– Да, но…

Судя по выражению ее лица, она собирается произнести нечто такое, что заставит меня защищаться.

– Что «да, но»?

– Ты же больше не сможешь играть в регби. Как ты будешь зарабатывать деньги?

Несмотря на то что вопрос ее был вполне разумным, мне стало трудно дышать. По правде говоря, по контракту с клубом я получал примерно семьдесят тысяч евро в год. Это неплохая сумма, но и не основной мой доход. Мой основной доход приносили рекламные кампании и контракты. Например, я неплохо заработал, когда мое фото было размещено в том календаре с игроками регби. У меня был отличный контракт с ирландским представительством «Порш». Пусть я уже не вернусь на поле, но я вполне могу рассчитывать, что мои контракты останутся в силе.