– Теперь-то чего плакать? – рассудительно заметила Марина. –Рана в два счета заживет. А что до малярии… Еще когда живы были мои отец сматерью, к ним в гости заезжал один человек – отставной капитан, воевавший вкаких-то гнилых местах, где он подхватил болотную лихорадку. Он всегда былжелтый, измученный, но вдруг явился совершенно здоровый и рассказал, каквылечился. Надо взять куриное яйцо, вылить из него белок с желтком черезмаленькую дырочку и от скорлупы осторожненько отделить внутреннюю пленочку.Накануне приступа малярии надо надеть ее на палец больному. Пленочка начнетссыхаться и постепенно так зажмет палец, что в нем начнутся дикие боли. Но ихнужно перетерпеть, потому что боль сия – целебная. Она всю лихорадку к себеоттянет, и малярии вскоре не останется и в помине.

– Помнится, – вдруг слабо заговорил Джаспер, не размыкаявек, – что-то в этом роде мне советовала и леди Елена, но я так и не удосужилсяпопробовать.

– О, моя тетушка знала толк в подобных вещах! – кивнулаМарина, радуясь, что Джаспер не видит ее лживого лица. – Она знала тогобольного капитана…

– А вы, – перебил Джаспер, – вы с ним были знакомы?

– Конечно, – продолжала Марина накручивать небылицы. –Правда, еще ребенком, лет десяти.

– Поразительно! – Джаспер резко открыл глаза. – Вам было летдесять, да потом еще прошло более четверти века, которые Елена прожила вАнглии, да три года минуло с ее смерти… Вы выглядите на двадцать, хотя вамсейчас небось уже под сорок. Может, вы были знакомы и с неким Калиостро,открывшим секрет вечной молодости?

Марина растерянно хлопнула глазами.

– Вы не поняли. Леди Елена была знакома с капитаном задолгодо моего рождения. Я ведь ее и не видела никогда!

– Вот теперь правда, – одобрительная улыбка чуть тронулабледные губы Джаспера. – Вы ее не видели и не знали… потому что она не былавашей тетушкой. Елена говорила мне, что у нее в России остались брат даплемянник. Ни о какой госпоже Бахметефф она никогда не вспоминала. Разве что выродились уже после ее смерти. Но, повторяю, вы выглядите лет на двадцать, а ужникак не на три годика!

Джаспер попытался было с комическим изумлением развестируками, но застонал от боли в плече. Флора испуганно склонилась над ним, но онслабо отвел ее здоровой рукой, с ненавистью взглянув на Марину.

– Значит, вы знали с самого начала, что мы с Десмондом лжем?– тихо спросила она.

– Я с самого начала знал, что лжете вы. Ну а Десмонд,очевидно, был заморочен вами еще в России.

– Ну конечно! – вскипела Марина. – Я врала, а Десмондрядышком стоял, так? Ох уж наш бедненький Десмонд, который позволяет женщинамвертеть собой, как им вздумается! Просто агнец божий, невинное дитя!

– Да уж, женщины у Десмонда одна другой лучше, – усмехнулсяДжаспер. – Впрочем, это проклятие Макколов! Их женщины вечно норовят учинитьчто-нибудь немыслимое: как любовницы, так и… жены.

Пауза перед последним словом была слишком многозначительной,чтобы Марина не обратила на нее внимания, и взгляд ее надолго скрестился совзглядом Джаспера. В ее глазах было смятение, в его – непреклонность ипрезрение.

– Кто вам сказал? – прошептала она. – Неужели Десмонд?

– Нет, он стойко хранил тайну. Но только дурак не догадалсябы, кого разыскивал капитан Вильямс и что он имел в виду. Урсула рассказала мнео его визите, и я мгновенно все сообразил. И не один я, потому что кто-то убилбеднягу. Интересно знать, кого вы так разозлили своим тайным бракосочетанием,мисс Марион?

– А чего тут гадать? – устало пробормотала Марина. – Ответодин – Десмонд.

– Десмонд?! – как эхо, отозвались три изумленных голоса. Двапринадлежали Джасперу и Флоре, а третий исходил откуда-то снизу.

Марина перевесилась через край телеги, да и замерла,встретив насмешливый взгляд Хьюго. Связанные руки, конечно, причиняли ему боль,но все-таки он не мог сдержать смешка, с наслаждением бросив в лицо Марине:

– Десмонд? Много чести для этого павлина! Капитана Вильямсаубил я… после того как промахнулся, стреляя по вашему чертову лорду, которыйприсвоил себе все, что по праву принадлежит мне!

– Поднимите-ка меня, – приказал Джаспер не терпящимвозражений тоном, и женщины помогли ему сесть. Взгляд его, устремленный наХьюго сверху вниз, был тверд: – Что ты сказал? Принадлежит по праву… тебе?

– Не тебе же! – огрызнулся Хьюго. – Не везет вам, мистерДжаспер. Думали, только мальчишка, которого Флора прятала, да слабоумныйДесмонд, который так и не понял, что его дурят все, кому не лень, стоят навашем пути? Нет, сэр. Это я стою на вашем пути. Ради меня Джессика в лепешкуразбивается. Я законный и полноправный лорд Маккол! Алистер был старше меня, ногде он теперь? Я пристрелил его, сначала рассказав все о себе.

Флора зашлась слезами. Лицо Джаспера выражало ужас инедоумение. Кажется, им обоим пришла в голову одна мысль: а не спятил ли Хьюго?Лежать связанным и не каяться в своем злодействе, а хвастливо выплевыватькровавые подробности? Он что, не понимает, какая участь его ждет? Он точнообезумел!

– Будь ты проклят! – выкрикнула Флора. – Какая жалость, чтогоспожа не вышибла из тебя дух, как из паршивого лекаришки!

Хьюго хихикнул, возбужденно ерзая по земле. Глаза его горелибезумным огнем.

Джаспер решил воспользоваться припадком его болезненнойоткровенности и спросил спокойно (лишь желваки заходили на его щеках):

– Итак, ты рассказал историю о своем происхождении Алистеру?И что же он?

– Он… – Хьюго сбился с патетического тона. – Он рассмеялся.

– Да, Алистер был таков! – сказал Джаспер после некоторойпаузы. – Значит, это ты убил его. И с Гвендолин тоже ты расправился?

– Гвендолин… – ухмыльнулся Хьюго. – О, она былаочаровательна, хоть и плакала все время.

Марину пронзила судорога отвращения. Плакала все время! Онавспомнила животное уханье мужчины, насыщавшего свою похоть, стоны Гвендолин, ибольше всего на свете ей захотелось слезть с телеги, поднять с земли пистолет иразрядить его в ухмыляющуюся рожу Хьюго. Мерзкий, самодовольный самец! Оннастолько преисполнен самообожания, что предается ему даже связанный,униженный, даже не ведая, как сложится его судьба, останется ли он жив. Что ж,Хьюго и правда похож на Макколов.