– Люди бывают умные и глупые, – щебеталамаменькина подружка, вводя меня в гостиную, оформленную в удручающе мрачных,синих тонах. Верхний свет тут не горел, в помещении светил лишь один неяркийторшер, впрочем, это излюбленная уловка стареющих великосветских дам, нежелающих демонстрировать пигментные пятна и морщины, испещряющие лицо, несмотряна все ботоксы, пилинги и подтяжки.

– Глупые людишки, – вещала Кока, – собираютрублики, предполагая, что к старости развяжут чулок, вывалят оттуда купюры изаживут без проблем. Ну почему никому из скупцов не приходит в головуэлементарная мысль об инфляции? Не следует забывать, что мы граждане России,страны непредсказуемых событий, ну случится очередная реформа, введут новыеденьги, и что будешь делать с ассигнациями? И во что вложить накопленное? Нускажи, Ваня?

– В недвижимость, – поддержал я разговор, –купить квартиру, потом сдавать, на кусок икры хватит.

– Наивный ты, – вздохнула Кока, – молодой,неопытный. Издадут какой-нибудь закон и отнимут жилплощадь. Нет, лучше всегоэто, смотри!

Жестом фокусницы Кока открыла стоявшую на столике большуюшкатулку из натуральной кожи. Множество камней засверкало разноцветнымиискрами.

– Драгоценности радуют душу, – воскликнулаКока, – и, кроме того, случись беда, всегда можно продать колечко,выменять его на хлеб. Только собирать надо не дешевку, а эксклюзив. Вот,допустим, этот браслет – золото, эмаль, сапфиры. Сделал его на заказ мой муж,пришлось хаму разориться, поскольку… Ладно, предыстория неинтересна, хотя ипоучительна. Скажу тебе честно, никогда не устраивала супружнику скандалов сбитьем посуды и расцарапыванием противной морды. Нет, узнав об очереднойсовершенной им гадости, начинала плакать, и этот потаскун рысил к ювелирам.Представляешь, он мне изменял! Ну не сволочь ли? Хотя в конечном итоге тольколучше получилось, избегался и умер, а подарки остались. Так ему и надо, некатайся в чужих постелях, люби жену, которая посвятила тебе свою жизнь. Ещеглянь на сережки, изумительная работа, мне их преподнес Эдик Лагуна, на память одвух днях, проведенных в Сочи. Боже, какие это были сутки! Мой хам отправился вкомандировку, а я… Впрочем, неинтересно тебе чужие откровения выслушивать.

Я спокойно рассматривал камни, все-таки женская логиканепостижимая вещь. Муж Коки, преждевременно загнанный в могилу ревнивой,вздорной супружницей, за каждый поход налево расплачивался золотишком, а вернаяжена, рыдавшая от обиды и унижения, ухитрялась съездить на курорт с Эдиком иобрести в качестве платы за свое тело антикварные сережки. Впрочем, не станемникого осуждать, я пришел к Коке не читать мораль, а разузнать кое-какуюинформацию.

– Комплект сделал Гофмайстер? – приступил я кделу, прикидываясь наивным валенком.

– Этот? Нет, – затрясла головой Кока, – Борисработал намного лучше, к сожалению, у меня есть всего лишь одно ожерелье,состряпанное Гофмайстером. Хотя, может, наоборот, к счастью. Вон оно,украшенное фигурками леопардов, это сейчас орнаментом из животных никого неудивишь, а в начале семидесятых я произвела фурор на приеме! Некоторые гостьине стесняясь подходили и спрашивали: «Какая красота, никогда не встречалаподобную», – а я спокойно отвечала: «Досталось от прабабки, ему и в самомделе цены нет». Борька умел делать вещи, обладал фантазией.

– Отчего же тогда вы не сообщили, что колье – работаГофмайстера?

– Еще чего, – скривилась Кока, – антикварноеукрашение – это шикарно.

– А почему не заказывали больше у Бориса вещи? Ондорого брал?

Кока закатила глаза.

– Заоблачную цену, но от клиентов отбоя не было. ПростоМисюсь нарвалась на неприятность, и я решила не рисковать. Ладно, давай попорядку, слушай, котеночек, ах, нас остается все меньше и меньше, тех, ктознает правду, вот уйдем, и с нами на тот свет отправится и истина.

– Вам еще рано думать о смерти, – галантно заметиля, – молодые женщины не должны говорить о могиле.

– Твоя правда, дружочек, – воскликнула Кока,бросая взгляд в большое зеркало, занимавшее полстены гостиной, – ещепромучаюсь тут лет сорок, пятьдесят, семьдесят. Может, книгу написать? Такоезнаю, например, об Асе Купец, жене нынешнего…

– Лучше вернемся к Гофмайстеру, – напомнил я.

– Ах, Борька! Ну и жук, – затарахтела Кока, –отец его тоже ювелиркой занимался, жил в Петербурге. Но потом у старикаГофмайстера случилась некая неприятность, и он удрал в Москву.

Рассказ Коки, словно пьяный мужик, идущий из трактира домой,потек, спотыкаясь и частенько заваливаясь на сторону. Я, хорошо знающий Коку,не перебивал ее, просто отбрасывал несущественные детали, старательно вычленяякостяк событий.

Для тех, кто никогда не жил при Советах, поясню: вкоммунистические времена в дефиците было все, начиная от молока и заканчиваяавтомобилями. В те годы люди повсеместно употребляли глагол «достать», никто неспрашивал: «Ваня, где ты купил ботинки?» Вопрос звучал иначе: «У кого досталобувь?»

И подобная фраза была более верной, еда и шмотки именнодобывались, подчас заковыристыми путями, в темных закоулках подвалов иподсобок.

Ювелирные изделия тоже были в дефиците. Нет, на прилавкахлежало нечто из золота с синтетическими камнями, но ни одна уважающая себя дамане хотела носить грубые поделки из желтого металла с кроваво-краснымибулыжниками. Впрочем, большинство женщин не желали надевать туфли, похожие начемоданы, платья, напоминавшие мешки из-под картошки, и делать «химию на мелкиепалочки».

Тотальная нехватка товаров и услуг породила черный рынок. Поконторам и НИИ бродили улыбчивые мальчики со спортивными сумками, забитымипольской косметикой, и процветали портнихи, сапожники, парикмахеры, имевшиечастную клиентуру. Естественно, и ювелиры не остались без работы, но есликакая-нибудь швея или цирюльница, призванная к ответу за нелегальнуюдеятельность, могла, закатив глаза, соврать: «Никаких денег не беру, выгоды неимею, государство не обманываю, подруге просто так услугу оказываю, докажитеобратное, на меня соседи из зависти настучали», – то с ювелирами делообстояло сложнее, им категорически запрещалось законом обрабатывать дома золотои драгоценные камни.

Иногда мастера попадались и шли в тюрьму, поэтому отыскатьтого, кто сделает вам колечко, было трудно. Яков Гофмайстер был одним из тех,кто не боялся репрессий, злые языки поговаривали, что старик бесплатно клепаетбезделушки для жен и дочерей очень «высоких» людей и имеет за услуги от нихохранную грамоту. Так это или нет, было неизвестно, Яков умел держать язык зазубами, но с дамочек великосветского толка он брал гонорар по полной программе.