им в 1807 г., в которой дан классический анализ тогдашней политической ситуации. В документе подчеркивалось, что революция французов дала Пруссии мощный импульс извне, с 1806 г. «потоком захлестнувший» ее, и оставляет единственную сулящую успех перспективу — осуществление политики глубоких реформ. Гарденберг указывал, что «иллюзия, будто бы революцию надежнее всего можно предотвратить сохранением старого», как раз и ведет к ней. Из этого делался вывод, что Пруссия, если она хочет предотвратить диктат Наполеона или потрясения революции снизу, должна «признать руководящим принципом революцию в хорошем смысле, внутреннюю революцию сверху», проводимую реформами. Революционные идеи были признаны правильными, система правления Наполеона — образцовой, а традиции реформаторского абсолютизма должны были навести мосты в современность.

Это был уже образ мысли не дореволюционного реформаторского абсолютизма, а постулат оборонительной модернизации, разработанный под впечатлением революции и ее успехов. Эти представления разделяли и готовые к реформам чиновники. Но значительное их количество сохраняло свою стойкую консервативную ментальность. Поэтому оказалось чрезвычайно важным то, что Гарденберг, который, в отличие от Штейна, разбирался в людях и знал, кому можно поручать сложные задачи, сумел собрать в свое «бюро государственного канцлера» небольшой, но компетентный и абсолютно лояльный «мозговой трест» отличных специалистов — это была группа современно мысливших чиновников.

Как и Южная Германия, Пруссия должна была решать некоторые общие задачи, стоявшие перед государственным руководством, независимо оттого, шла ли речь о достижении ближних или дальних целей. Первоочередными из этих задачи являлись: преодоление политического шока, погашение военных долгов, содержание оккупационной армии, предотвращение дальнейших французских репрессий, а прежде всего — выплата Франции огромной контрибуции, при том что резко упали как государственные доходы, так и возможности получения кредитов внутри страны и за рубежом. Гарденберг в 1808 г. заявил, что если не будут выполнены «наши долговые обязательства», то не будет и «единственного фундамента», на котором «мы могли бы строить». При попытке постепенно решить эту проблему реформаторы оказались перед необходимостью либерализации экономики и общества, т. е. создания общества равноправных капиталистических частных собственников. Казалось, что лишь таким способом можно освободить действительный потенциал Пруссии, все ее производительные силы и человеческую энергию и дать импульс росту национального дохода, увеличению налоговых поступлений и платежеспособности государства.

Реформа должна была обеспечить Пруссии достижение уровня Франции. Не случайно прусские чиновники часто перенимали вестфальское и французское законодательство. С помощью реформ Пруссия надеялась также стабилизировать власть в стране (благо, особо ценимое бюрократическим абсолютизмом). Кроме того, реформированная Пруссия надеялась вернуть себе конкурентоспособность на мировой арене и опять обратиться к экспансии, как своему жизненному принципу. Наконец, политика реформ не в последнюю очередь понималась и как средство укрепления подмоченной репутации старого режима. Для достижения этого предполагалось введение — в ограниченной степени — участия граждан в политических делах. Но из-за слишком далеко заходивших в данном случае требований соответствующие реформы были блокированы самими властями.

* * *

Штейн был лидером группы, в которую входили руководители военной реформы Шарнхорст, Гнейзенау, Клаузевиц, Бойен и Грольман. В этом крепком, приземистом уроженце Нассау было, по свидетельствам современников, что-то «демоническое». Но даже такая сильная личность, как Штейн, оказалась не в состоянии сломить сопротивление крупных землевладельцев и их придворной клики.

Еще в молодые годы в сознании Штейна возникли идеи, которые в будущем определили его деятельность реформатора. Побывав в 1778 г. в Англии, он уяснил себе организацию самоуправления в английских графствах, а как горный советник в Веттере-на-Руре и руководитель вестфальского горного ведомства познакомился с организацией труда в этой единственной ключевой отрасли промышленности, развивавшейся в Пруссии.

Реформы Штейна были огромным шагом вперед на пути ограничения власти юнкеров, к голосу которых всегда прислушивался король. Каждый шаг Штейна как министра вызывал у них ярость. Проведенная им реформа правительственной верхушки прусского государства была воспринята ими как революционный акт. Влиянию придворной юнкерской клики на короля и его недоверию к реформам Штейна содействовала и королева Луиза. (В 1807 г. только ее прекрасные голубые глаза, очаровавшие как Наполеона, так и Александра, спасли Пруссию от полного уничтожения, как утверждала прусская историография.)

9 октября 1807 г. Штейн издал указ об отмене личной зависимости и крепостного состояния крестьян, ставший известным под названием «Октябрьского эдикта». Этот указ предусматривал, что ко дню св. Мартина, 11 ноября 1810 г., в Пруссии должны были остаться только лично свободные крестьяне. Правда, указ еще не предусматривал полного освобождения крестьян от феодальных повинностей, но даже и в таком виде он вызвал возмущение у юнкеров, что нашло выражение в их знаменитом лозунге «Лучше три поражения при Иене, чем один Октябрьский эдикт». Позднее, при Гарденберге, «Октябрьский эдикт» был расширен в пользу крестьян Указом «О регулировании взаимоотношений между помещиками и крестьянами» от 14 сентября 1811 г.

Следующим шагом Штейна был изданный в ноябре 1808 г. закон о введении в городах самоуправления. Он предоставлял выборным городским советам право свободно решать важнейшие вопросы городского бюджета. Городскому управлению от имени государства передавалось руководство полицией. Хотя сословная и цеховая системы ликвидировались, закон еще не устанавливал полного равноправия горожан, ибо предоставление гражданских прав связывалось либо с владением недвижимой или земельной собственностью, либо с занятием определенным ремеслом. Общинные представительства горожан должны были подчиняться провинциальным представительствам, а те — всеобщему прусскому парламенту.

Реформы армии и образования

Антинаполеоновское движение приобретало различные формы: распространение патриотической литературы, создание тайных обществ и даже партизанская борьба. Ее вели отряды майора Фердинанда фон Шилля в Пруссии и полковника Вильгельма фон Дёрнберга в Гессен-Касселе. А «черный герцог» Брауншвейгский и его отряд с боями пробился через всю Германию от Саксонии до побережья Северного моря и переплыл в Англию, где герцог создал Королевский Немецкий легион, сражавшийся вместе с Польским легионом в Испании. Центром патриотического движения стала Пруссия. Здесь под руководством «отца гимнастики» Яна зародилось широкое спортивное движение, которое имело политическое значение. Гимнастические союзы готовили молодежь к освободительной борьбе, к участию в «великом общенациональном ополчении».

В 1808 г. в Кёнигсберге возникла тайная организация Тугендбунд («Союз добродетели»). В нее входили генералы и чиновники, а целью было возрождение родины путем постепенных и осторожных реформ. Скромная роль этой организации до сего времени безмерно преувеличивается.

Часть патриотически настроенного прусского общества, особенно офицерства, полагала, что возрождение Пруссии и Германии следует начинать с восстановления прусской военной мощи. Вместе со Штейном в комиссии по реформе армии действовали самый крупный военный реформатор Герхард Иоганн Давид Шарнхорст (1756–1813), сын крестьянина из Нижней Саксонии, и его помощник, граф Август Вильгельм Нейтхардт Гнейзенау (1760–1831), возможно самый великий полководец начала XIX в. Целью работы комиссии было создание в Пруссии народного войска