— Тогда хорошо, что я стал воином. Не так ли?

— Просто замечательно.

Лорджин встал, подошел к столу у стены, налил им обоим по рогу кирана, передал один Трэду и снова уселся.

Трэд отсалютовал ему рогом:

— Как я понимаю, я нахожусь в осаде?

Лорджин пожал плечами. Трэд слишком хорошо его знал.

— Это тебе не поможет, Лорджин. Должен сказать, что моей ноги не будет на Авиаре.

— Есть обстоятельства, которых ты не знаешь.

Лорджин посмотрел на Трэда, освещенного отблесками пламени, и вдруг понял, что и сам многого не знает. Однако сейчас это было не важно: перед ним стояла задача, и ее следовало решить.

Трэд взял рог в ладони:

— А что, если я скажу тебе, что не хочу их знать? Тогда ты оставишь меня в покое?

Лорджин продолжал, словно не слыша его:

— Янифф сказал мне, что твоя мать была тэн-ши.

— Тэн-ши? — Трэд был явно озадачен. — Откуда он это знает?

— А откуда Янифф знает все? Поверь, если он сказал, значит, это так.

Трэд покачал головой:

— Этого не может быть. Тэн-ши приносят обет целомудрия. Они посвящают себя обрядам прохождения. Давая обет, они лишают себя… — Трэд замолк.

Лорджин закончил за него:

— Они лишают себя права на Передачу. Вся энергия, которая передается при ней, будет тут же вытекать, унося с собой их жизнь.

Трэд явно был ошеломлен:

— Но… как же? Мой отец…

— Твой отец знал, что она тэн-ши.

— Я ничего не понимаю. — Он нервно сделал большой глоток кирана.

— Твой отец повстречал твою мать, когда был юношей. И, как мне рассказали, хотя она была еще девочкой, он уже тогда влюбился в нее. Пока он ждал ее совершеннолетия, она поняла, что у нее в жизни другое призвание. Тирдара она любила, но лишь как друга.

Лорджин замолчал.

— Продолжай.

— Пока Тирдар выполнял одно важное задание Альянса, она приняла обет. Вернувшись, он пришел в ярость и отказался поставить на этом крест. Хотя они были лучшими друзьями, мой отец не мог ничего с ним поделать, тем более заставить прислушаться к доводам рассудка. Его поведение… оно встревожило Крю, и он отправился за советом к Яниффу.

Однако, когда они с Яниффом вернулись, чтобы попытаться уговорить Тирдара, оказалось, что они опоздали. Тирдар уже похитил твою мать из Святого убежища против ее воли.

Трэд побелел:

— Айя, Айя!

Лорджин отпил кирана, давая Трэду время освоиться с этим ужасным известием.

— Передача произошла.

Трэд, не вставая с кресла, наклонился вперед и уронил рог на пол. Тот с тяжелым звоном отскочил от камня.

— Ты уверен, что мой отец знал о данном обете?

— Да, он знал, но все равно взял ее. Ты понимаешь? Твой отец знал, но не мог потом смириться с фактом, что убил ее, убил ту, кого любил больше всего на свете. Поэтому, когда в момент твоего рождения жизненная сила покинула ее, он обвинил в этом тебя. Именно за это Гильдия исключила его из своих рядов.

— За то, что он ее убил? — еле слышным шепотом спросил Трэд.

— Нет. За то, что он обвинил тебя.

Трэд вскинул голову:

— О чем ты говоришь?

— Гильдия наказала бы Тирдара за ужасное деяние, которое он совершил, но не изгнала из своих рядов. Это было преступлением, совершенным под действием страсти и, возможно, из-за расстроенного рассудка. Они попытались его вылечить. В конце концов он же был волхвом шестого уровня. Такая мощь требует к себе уважения. Но когда Тирдар обвинил во всем тебя, они не могли позволить этому бесчестью продолжаться. Янифф был против этого решения, но его одолели. Он считал, что твоего отца надо лечить, а не изгонять из Гильдии. Крю умолял Тирдара оставить тебя в нашей семье навсегда, но он, как тебе известно, отказался, хотя и позволял гостить.

Трэд снова уставился на огонь:

— Знаешь ли, бывали дни, когда отец забывал, что я существую. Затем вдруг посмотрит на меня и словно вспомнит, что у него есть маленький мальчик, о котором надо заботиться. Было такое впечатление, словно он на краткий миг приходил в себя и — тогда позволял мне оставаться у вас. Мне стыдно сказать, но я, бывало, молился, чтобы он не вернулся за мной. Мой собственный отец… Но он всегда возвращался.

Лорджину было нечего на это сказать.

— В каком-то смысле, Лорджин, ты лишь подтвердил то, за что отец меня всегда винил. Моя мать действительно умерла из-за моего рождения. — Когда Лорджин попытался возразить, Трэд резко оборвал его: — В любом случае сейчас это уже не имеет значения. Остается тот факт, что Тирдар безумец. Когда с ним это случилось? До или после того, как он решил овладеть ею? Или в нем всегда жили зерна сумасшествия, дремавшие в ожидании своего часа?

Трэд закрыл глаза руками, словно не мог больше ни секунды выдержать напора своих мыслей. Голос его стал хриплым, в нем звучала мука:

— Может быть, они дремлют и во мне?

— Нет! — Лорджин опустился перед Трэдом на колени и отвел его ладони от лица. — Янифф сказал, что с тобой этого не случится.

Трэд отбросил Лорджина и заметался по комнате, как зверь в клетке:

— Янифф! Что знает этот старик?!

Лорджин встал:

— Больше, чем мы можем себе представить.

Трэд снова сел в кресло и обмяк. Лорджин сказал:

— Янифф хочет, чтобы ты покинул этот несчастный мир и вернулся со мной на Авиару.

Трэд вздохнул:

— Почему?

— Он хочет поговорить с тобой. Сюда он не поедет.

— На тот случай, если мой любящий отец решит навестить своего любимейшего из всех и единственного сына? Значит, Янифф боится встретиться с Чудовищем.

— Янифф ничего не боится. Он думает о тебе. Он не будет воевать с твоим отцом на пороге твоего дома.

— А это имеет значение? — пожал плечами Трэд.

— Для него имеет.

— Ты сказал, что он был против решения Гильдии. Зачем же ему воевать с моим отцом?

Лорджин отвел глаза в сторону:

— Из-за того, что он с тобой сделал. Тирдар не дал тебе стать рыцарем Чарла и этим поступком вмешался в ход твоей судьбы.

Трэд был удивлен:

— Янифф все еще помнит меня?

Лорджин мягко улыбнулся:

— Он часто говорит о тебе с большой симпатией. Трэд, ты должен поехать со мной.

Трэд склонил голову, ненавидя себя за то, что не может справиться со своими чувствами. Янифф и семья Крю — единственные близкие ему люди, которые были добры к нему. Они приняли его в семью, в свой дом. Крю всегда звал его сыном. Сулейла была ему матерью. А Янифф… По правде говоря, он бы не возражал увидеть снова морщинистое лицо своего Учителя.