Янифф хочет его видеть! Как будто кто-то может не откликнуться на повеление старого волхва. Выбора не было. Лорджин прав: выбора не было ни тогда, ни теперь.

Он поднял на Лорджина горящие глаза. Человек, разрывающийся между долгом чести и инстинктом самосохранения. Больше, чем в чем-то другом, все мужество и благородство этого человека проявилось в двух коротких словах:

— Я еду.

Лорджин ничего не ответил. Он просто положил руку на плечо друга.

Было уже поздно, когда Лорджин вошел в спальню. Он долго сидел с Трэдом. Ему казалось неправильным, открыв человеку такую правду, бросить потом его одного. Они пили киран, сидя бок о бок у камина, большую часть времени молча. Лорджин знал, что молчание часто красноречивее слов. И сейчас был именно такой момент.

Они решили, что лучше всего им выехать на рассвете. Трэд рассказал Лорджину о малоизвестном выходе туннеля, о котором ему говорил отец. Он находился в горах — всего в одном дне пути к западу от поместья. Хотя добираться до него было труднее, но близость к дому и нетерпение, которое испытывал Лорджин, заставляли предпочесть именно его.

По крайней мере, в этом случае их путь через пустыню резко сокращался.

Лорджин стоял и смотрел на Дину, крепко спавшую, свернувшись клубочком под одеялом в центре постели. Ночи на Заррэйне действительно были холодными. Быстро скинув одежду, он забрался под одеяло и не удивился, когда она тут же перекатилась прямо ему в объятия.

Улыбаясь, он подождал, пока она просунет колено между его бедрами. Это была ее любимая поза, когда она спала с ним в одной постели, с самой первой их ночи в санфранциске. Он не думал, что она сама знает об этом.

Ну вот, он почувствовал, как ее нога скользнула между его.

Он провел ладонью по ее спине, получая огромное удовольствие от ощущения этой нежной кожи под пальцами. Потом он погладил ее дерзкие кудри, расправляя их кончиками пальцев вдоль спины. Она что-то буркнула во сне и уткнулась лицом ему в грудь.

Лорджин смотрел на мирно спящую в кольце его рук Адианн, а мысленно вспоминал свой разговор с Трэдом.

Впервые он подумал о Тирдаре не только как о человеке, причинившем много страданий, но и как о много страдавшем. Наблюдать, как твое дитя растет в любимой женщине, зная, что с его появлением на свет она умрет. О чем молился такой человек: о смерти ребенка или жены? Как можно выбирать? И еще сознавая при этом, что сам приговорил к смерти ту, кого любит больше всего… Это любого может свести сума, если это не случилось еще раньше.

Лорджин еще крепче прижал к себе Дину, мысленно пытаясь поставить себя на место Тирдара. Так учил его Янифф, чтобы понять человека, его душу и помыслы. Старый волхв считал, что лишь таким образом можно по-настоящему оценить все хитросплетения и тонкости ситуации. На большой картине, говорил Янифф, все видно, но ничего нельзя рассмотреть. Смотри фрагменты, вглядывайся в детали. В них ключ к истине.

Лорджин пытался, но понять Тирдара для него было невозможным, потому что его ум был совсем иным и он никогда бы не поступил так, как Тирдар. Тем не менее какой-то частью своего разума он сочувствовал этому человеку. Лорджин не думал, что сможет потерять этот Огонечек, спавший в его объятиях, и сохранить волю к жизни. В этом смысле он чувствовал к Тирдару симпатию и сострадание.

Да, он вполне мог понять всепоглощающую страсть мужчины к женщине.

Страсть, ставшую смыслом его жизни.

Остальное же он, как и Янифф, простить не мог.

Лорджин разбудил Дину перед рассветом легким поцелуем в губы.

— Пора вставать, Адианн. Сегодня мы отправляемся на Авиару.

Дина открыла сонные глаза, посмотрела на сумрак комнаты, на темные круги под глазами Лорджина и снова зарылась в одеяло, прижимаясь к нему.

— Еще рано. Давай поспим.

— Нельзя, как бы мне ни хотелось этого. Давай просыпайся. — Он слегка шлепнул ее. Она возмущенно задвигалась:

— Я не могу проснуться… Видишь, у меня глаза не открываются. — Она подняла к нему лицо с крепко зажмуренными глазами.

Его рокочущий смех пощекотал ей лоб.

— Думаю, что знаю, как заставить их открыться.

— Как?

Он пристроил ее ногу поверх своего бедра и скользнул в нее.

— Лорджин! — Ее глаза широко распахнулись.

— Вот видишь! Если у тебя есть проблема, только попроси меня.

Она обвила его шею руками:

— Что мне с тобой сделать?

— Поцелуй, — выдохнул он.

Она подчинилась.

Когда они оделись, Лорджин вытащил что-то из плаща и попросил Дину сесть рядом с ним на постель. Она увидела, что в руках он держит три черные полоски, шитые золотом. Ей показалось, что она узнает некоторые символы: такие же были нашиты на его плаще. Пристроившись позади нее, он велел ей повернуться к нему спиной.

— Что ты делаешь?

— Увидишь. — Его ловкие руки делили длинные волосы на прядки.

Она попробовала обернуться:

— Ты заплетаешь мне косы?

Он положил ей руки на плечи и отвернул ее:

— Я заплетаю твои волосы. Сиди спокойно.

Дина чувствовала, что он плетет их каким-то очень хитрым образом. Время от времени он вплетал в них одну из черно-золотых ленточек. Он касался волос очень бережно, работал молча, явно наслаждаясь тем, что делает.

— Зачем ты это делаешь?

— Вот. — Он нагнулся вперед и легонько поцеловал в шею. — Посмотри в зеркало. Скажи, нравится тебе эта прическа?

Дина удивленно посмотрела на него и подошла к зеркалу. Как всегда, едва она решала, что, наконец, понимает его, он совершал какой-нибудь необычный поступок.

— Ох, как красиво! Как ты это делаешь?

Ее рыжие волосы были оттянуты назад и заплетены в сложную прическу, ленточки перевивали пряди изящным узором. Золото и чернь пронизывали красное дерево волос, просвечивая, в каждом переплетении локонов.

Лорджин подошел и встал сзади.

— Авиарские мальчики учатся этому в раннем возрасте. Я горд, что угодил тебе.

— Подожди минутку. Это что, один из ваших странных обычаев?

Он улыбнулся:

— Авиарские мужчины заплетают волосы своим женам. Это знак гордости и уважения. Эти ленты имеют цвета моего дома и рода и говорят, что ты подруга жизни рыцаря Чарла.

— Не уверена, что мне хочется нести на себе клеймо, как какой-то… Эй, погоди-ка минутку! Ты хочешь сказать, что должен будешь делать это каждый день? — Она весело ухмыльнулась. — Тогда другое дело. Мне, пожалуй, нравится, что ты будешь играть роль моей служанки.

— По-моему, ты как обычно выворачиваешь смысл, как тебе больше нравится. Есть еще одна причина, почему мужчины это делают, зайра.