– Ну, некоторую ясность могла бы внести Нолина, но она и под страхом смертной казни этого не сделает.

– Интуиция, Саня, мне подсказывает, что здесь имеет место быть самый, как ты говоришь, банальный адюльтер.

– Тебе виднее, – улыбнулся Турецкий.

– Я попрошу! – вскинулся Грязнов и рассмеялся сам. – Черт побери! Как же я ее брать-то буду? С какими глазами?

– Этот вопрос мы решим как-нибудь без вас, господин генерал. Народу у нас более чем достаточно. А к тебе у меня будет другое дело. Я все крутил и так и этак все их разговоры-переговоры и подумал, что посулы насчет больших денег – не пустой треп. Да вот и мадам Мамедова, если помнишь, указывала на то, что у ее мужа появлялись какие-то деньги. Кстати, а на что он с Нолиной командировку проводил? На суточные и гостиничные? И это темпераментный кавказец? Тебе-то она во что обошлась?

Грязнов засмеялся:

– Там один букет роз все мог бы компенсировать… Ты знаешь, я все вспоминаю этот эпизод и убеждаюсь: букетик-то они, похоже, вовсе и не собирались дарить Лине, это у них вроде ритуала – окружить даму цветами. А утром эти цветы уже на рынке. И когда я их нагло увел, они просто растерялись. С другой стороны, не кричать ведь: отдай! Какие ж они тогда джигиты?

– Воспоминания, Славка, вещь сладкая, но вернемся к теме. Если сделка между американцем и Самариным все-таки состоялась, я не исключаю, что в кейсе светло-коричневой масти могли оказаться деньги. А раз обещанные деньги появились, они должны были бы найти своих хозяев. Вывод: если подельников – из тех, что мы предполагаем, – было четверо, у них надо провести обыски. У Нолиной мы обойдемся без твоей помощи, а вот у Самарина, Козлова и Мамедова… возможно, даже у Барышева, это придется возглавить тебе. Есть возражения?

– Сделаем. Если суммы окажутся большими, той же Самариной или Мамедовой нелегко будет объяснить их происхождение. Когда начнем?

– Сейчас поеду к Косте, утрясу проблему. Одно дело вскрыть квартиру погибшего Козлова, а совсем другое – шмонать самаринскую или тех же Нолиных. Ее муж, как я узнал, доктор наук, профессор, видный ученый, уважаемый человек.

– Да, как в старом анекдоте: папа – академик, мама – доктор наук, а дочь, извините, блядь… Чем не парадокс?

Меркулов согласился с предложением Турецкого, и «важняк» вскоре получил у Константина Дмитриевича санкции на выписанных им, Александром Борисовичем, постановлениях о проведении обысков у вышеперечисленных лиц и выемках необходимых для расследования документов и вещественных доказательств.

Прихватив с собой двух оперов и эксперта-криминалиста, Грязнов тут же отправился в Коптево, на Большую Академическую, где проживал Козлов Иван Григорьевич.

Местного участкового отыскали быстро, а уж он помог найти работников РЭУ. Из соседней с Козловым квартиры пригласили пожилых супругов – в качестве понятых. После чего эксперт-криминалист без особого труда вскрыл входную дверь.

Все форточки были закрыты, и поэтому в доме пахло застоявшейся пылью. Удивил флотский порядок – квартира была убрана, нигде ничего лишнего: никаких пустых бутылок или немытых чашек и стаканов. Мебели было немного – самая необходимая, поэтому и сектор обыска сужался.

Простукали стены в поисках возможного скрытого сейфа – такового не оказалось. Тогда принялись за бельевой шкаф. Тоже ничего лишнего. Подняли диванное сиденье. В отсеке, где обычно хранится постельное белье, лежали кипы различных технических журналов. Их оказалось много, и покрыты они были толстым слоем пыли. Что, сюда вообще не заглядывал аккуратист-хозяин?

Разостлав на полу найденные в прихожей газеты, оперативники, кряхтя, стали извлекать пыльные кипы наружу и складывать на полу. Попутно каждый журнал приходилось бегло пролистывать. Так что пыль в комнате поднялась приличная. Но вот, подняв очередную пачку журналов, перевязанную, как и все прочие, такой же пыльной бечевкой, оперативник оглядел ее со всех сторон и сказал:

– Оп-па!

К нему тут же сунулся Грязнов, который вместе с экспертом-криминалистом изучал разнообразную видео-и прочую технику, коей у Козлова хватало в избытке.

– Чего? – спросил Грязнов.

– Смотрите, – показал пальцем зоркий опер, – пыли-то нету!

Он аккуратно перенес пачку на стол. А Грязнов распорядился, чтобы подошли поближе сидевшие до того безучастно на стульях в прихожей понятые. Эксперт тут же вооружился своей фотокамерой со вспышкой.

– Прошу смотреть внимательно, – сказал Вячеслав Иванович. – Мы будем все свои действия протоколировать, а вам потом придется это подтвердить. Итак, в диване, среди журналов, найдена пачка… развязываем… снимаем часть журналов и… оп-па! – повторил он восклицание опера и замер от неожиданности.

Между журналами лежали аккуратно сложенные пачки долларов. И этих пачек было пятнадцать, а в каждой – по десять тысяч баксов в стодолларовых купюрах. Пачки были новенькие, словно только что из банка…

Неплохой «сейф» нашел себе капитан третьего ранга, он же военпред «Мосдизеля».

– Молодец! – оценил действия своего оперативника Грязнов. – Составляй протокол обыска, а понятых прошу подписать протокол…

Дальнейший обыск ничего больше не дал. Да, впрочем, ни на что иное Вячеслав Иванович уже и не рассчитывал. Найденного вполне было достаточно.

А вот проводить по горячим следам еще и обыск в служебном помещении военпреда на «Мосдизеле» Грязнов посчитал несвоевременным. Там следовало действовать сразу по всем направлениям. И к тому же вряд ли бы фигуранты держали такие деньги у себя в служебных сейфах.

Завершив обыск, оперативники привели квартиру в относительный порядок, то есть расставили все по своим местам, и удалились, опечатав входную дверь. Известие о том, что жилец, по всей видимости, погиб при исполнении служебных обязанностей, разразилось для соседей и работников РЭУ подобно взрыву бомбы. Но Грязнов предупредил, что до официального разрешения обсуждать эту тему нежелательно. Грозный вид генерал-майора милиции не предвещал ничего доброго.

И народ замолк. Чтобы вернуться к этому вопросу сразу после отъезда милицейского микроавтобуса с мигалкой на крыше…

Следующим объектом было жилище Мамедова на Первомайской улице в Измайлове.

Будучи уже наслышан от Дениса о характере Раисы-ханум, как величал свою супругу покойный Махмуд, Грязнов избрал и соответствующую тактику общения с ней.

Едва Раиса Керимовна отошла от первоначального испуга и открыла рот, чтобы выразить глубокое возмущение по поводу вторжения в ее квартиру массы чужих людей, Вячеслав Иванович, изобразив на лице максимум понимания и сожаления, показал ей санкционированное прокурором постановление на проведение в квартире обыска на предмет выемки возможных документов, которые могли бы указать следствию на причины катастрофы, в которой погиб ее супруг. То есть речь могла идти не об автомобильной аварии, в которой был виноват Мамедов, а о заранее спланированной операции неких сил, заинтересованных в его гибели. И соответственно – молчании. О-о! Запахло серьезными проблемами! Тут не кричать надо, а всячески помогать следователям.