Я целую мою Марго жадно и смело, отметая все сомнения на тот счёт, будет ли уместно давать такой напор или лучше выждать «три поцелуя приличия». Она сама подаётся ко мне, сама подтягивается на носочках, чтобы сократить любые расстояния между нами, и когда ее ногти впаиваются в мой затылок, я готов послать все к черту, сунуть ее в машину и хотя бы на сутки запереться только вдвоём. Луна всемогущая, неужели я так много прошу?!

Но на этот раз Марго отстраняется первой - настойчиво, но без фанатизма разъярённой женщины, как было раньше. Хороший знак. Может все-таки прислушаться к внутреннему голосу и признаться?

— Коряга, может, мы продолжим после того, как проветрим кукушат? Я до смерти устала, выбилась из сил и готова вручить вам свои руки, ноги и прочие зацензуренные части тела в обмен на массаж стоп, горячую ванну и обсуждение нашего совместного будущего.

Я смеюсь. Тем давно забытым беззаботным смехом, который случался со мной еще во времена бурной молодости, и отнюдь не из-за женщины. С Марго вообще все как в первый раз.

— Что? - Она немного настороженно морщит переносицу.

— Я готов массировать ваши прекрасные стопы сорокового размера каждый день, Марго, если вы обещаете чесать в ответ мой затылок.

— Лунники! - деланно фыркает она. - Как же без условий и личных выгод за каждую мелочь! И если вы еще раз так бестактно напомните мне о том, что не в некоторых частях моего тела я не трепетная изящная лань, я сделаю так, что у вас будет болеть даже то, что болеть не может.

Наша совместная жизнь определённо будет полна «словесных приключений» и интеллектуальных баталий.

Самое худшее наказание за все мои совершенные во имя упрямства ошибки - видеть счастливые и довольные мордашки моих воспитанников, пока они носятся по этажам, разбирают комнаты и с удивлением обнаруживают, что комнат хватает на всех. Больших отделанных комнат, частично меблированных, с подведённым интернетом и красивой планировкой. Я даже не удивляюсь, когда Маша напрочь забывает обо всех своих тревогах и начинает восторженно кружить по большому залу, в центре которого стоит красивый рояль, а немного в стороне - батарея других музыкальных инструментов. Она облизывается на виолончель как лиса на сыр, и я украдкой прикрываю глаза, ругая себя за то, что только мое упрямство стояло между детьми и комфортом, который они абсолютно точно заслужили.

— Здесь довольно… мило, - украдкой говорит Жанна, как всегда незримо и неслышно оказываясь рядом. - Просторно и много света.

— Я знаю, что была неправа, - озвучиваю то, что ей не хватает духу сказать. - Можешь уже сказать это вслух.

Она открывает рот, но все равно ничего не произносит, потому что мою попытку поддаться сожалениям перебивает громкий звонок ее телефона. Она смотрит на экран, хмурится, подносит трубку к уху и после пары вопросов переводит взгляд на меня.

— Маргарита Александровна? - явно уточняет слова того, кто на обратной стороне связи. - Да, она здесь. Кто это?

Судя по ее виду, ответ она так и не получает - и я в наглую забираю телефон из ее одеревенелых пальцев.

— Я слушаю, - говорю четко и спокойно, уверенная, что это какой-то наглый журналюга, в числе первых решивший нажиться на эксклюзивном интервью. - С кем имею неудовольствие говорить?

— Добрый день, Маргарита, - размеренный спокойный голос.

Он мне точно знаком какой-то холодной змеиной безэмоциональностью.

— Это Лори, помощник господина Шад’Фара, - называется он ровно за секунду до того, как я вспоминаю сама. - Простите, что вынужден тревожить вас в такое суетное время, но, боюсь, другой возможности просто не будет. Не могли бы вы встретиться со мной, скажем, через час в «Ла Рив»?

— Вы шутите? - В висящим на противоположной стене зеркале у меня весьма свирепый вид. Город еще потряхивает, а этому «умнику» приспичило решать какие-то дела? И почему Коряга, который уехал пару минут назад с обещанием встретить меня вечером с собственноручно приготовленным ужином под подмышкой, не отдал никаких ЦУ на этот счёт?

— Мне ужасно неловко, но дело совершенно неотложное.

— А по вашему голосу и не скажешь, что вы там «сожалеете». Ваш начальник вообще в курсе нашего разговора?

— Конечно, Маргарита Александровна. Вы можете перезвонить ему и…

— В двух словах - почему такая спешка?

— Прошу прощения, но я не хотел бы обсуждать это по телефону. Я буду ждать вас в «Ла Рив», это потребует всего пятнадцати минут вашего времени.

Почему-то, хоть ничего не предсказывает беды, мне крайне не по себе от этого внезапного «свидания». Что за секреты такие, о которых Коряга не сказал лично, а предпочёл передать через своего мальчика-секретаря? Я пытаюсь по памяти набрать номер супружца, но после пары безуспешных попыток Жанна несмело тянет руку и говорит, что номер Шад’Фара уже забит в ее телефонную книгу - по нему она и звонила, когда с нами пропала связь. Но муж не доступен - гудки и электронный женский голос без сожаления сообщают, что «абонент вне зоны действия». Я понимаю, что придётся ехать на встречу совершенно неподготовленной. С другой стороны, может, я не нахожу чёрную кошку в тёмной комнате потому, что ее там нет?

— Лори, - шепчу себе под нос, быстро приводя себя в порядок. - Лори. Что за срочность такая?

Несмотря на то, что все новостные каналы - ну, кроме тех, что не работают - наперебой показывают ужасные картины происшествия, столица продолжает жить своей жизнью - и часть города живет почти в том же режиме, что и жила. И это хорошо, иначе уже завтра у нас кончился бы хлеб, вода и даже туалетная бумага. Так что кафе, куда меня пригласил помощник Шад’Фара, работает почти в привычном темпе. По крайней мере, когда я приезжаю туда с опозданием почти на сорок минут - дороги забиты двойным машинопотоком - там вполне людно и тихо, и официанты улыбаются всем посетителям как будто не произошло никакой ужасной трагедии. О случившемся напоминает лишь «говорящая голова» из висящего над стойкой телевизора. Я замечаю Лори у дальнего столика, как будто он нарочно выбрал самое незаметное место в зале, но останавливаюсь, чтобы вместе с остальными послушать сводку новостей. Когда диктор называет количество спасенных из-под завалов, и эта цифра намного перевешивает количество официально погибших, весь зал делает синхронный вздох облегчения. А я мысленно еще раз благодарю Всевышнего, что с моими сестрами все в порядке.

— Маргарита Александровна, - Лори вежливо привстает, когда я здороваюсь и усаживаюсь за столик.

Он одет с «иголочки», как будто перед нашей встречей успел заехать домой и навести лоск. Не знаю, почему вдруг обращаю внимание именно на это, ведь и в прошлый раз он был похож скорее на вылизанного манекена из витрины гламурного бутика, чем на живого человека. А его лунная бледность только подчеркивает какую-то «пластмассовость» образа. На фон заметно потрепанных посетителей бутика, он выглядит как одна большая насмешка над произошедшей трагедией. Но, как бы там ни было, этот странный парень - личный помощник моего мужа, приехал по его поручению и, в конце концов, обычную вежливость никто не отменял. Тем более, что нет никакого повода на него нападать. Кроме моего странного предчувствия, что эта встреча не сулит ничего приятного.