«Этого более чем достаточно, чтобы попытаться!» — мысли замедлились, словно плата за ускоренную работу мышц.

Вот только и мне придется потрудиться. Как бы ни сдерживали себя мои друзья, неизвестный кукловод просто не мог не поставить тут ловушек, чтобы сдержать мою искру. Я сделал только один шаг, когда вперед, обгоняя меня, полетел сброшенный с плеч пиджак.

Вжик! Как я и предполагал, меня хотели поймать прямо перед диваном, где сгрудились мои родные. Пиджак распался на две половинки, и я увидел тончайшую нить из высокопрочного сплава, протянувшуюся от одной стены до другой. Отлично, теперь мне достаточно вырубить одну из липучек, на которых она держится.

Рывок — я сбил со стены маленький прозрачный кругляшок, и смертоносная на большой скорости нить тут же спала. Медленно, как в кино, но уже абсолютно безопасно. Теперь можно двигаться дальше. Я вырубил Ехидну, затем Ночного Мотылька. Наручников у меня с собой не было, как и других игиговских приспособлений, поэтому пришлось воспользоваться подручными средствами и на всякий случай скрутить их обоих ремнями. Броненосцу они как бумага, так что даже не буду пробовать. С ним остается просто надеяться, что он не придет в себя слишком рано.

«Дима, у тебя кожа на руках пузырится!» — предупредил Горин, но я уже сделал все, что хотел, и замедлился.

— Как же удивительно устроены человеческие мозги, — едва я, кривясь от боли, успел осмотреть дело рук своих, вдруг пропел до боли знакомый голос. — Порой мы кого-то настолько любим, что готовы умереть за него. Как этот бедолага Нюхач.

По лестнице, ведущей на второй этаж, той самой, по которой мы много лет назад спасались от бандитов с Олей, спускалась Фортуна. В несерьезном розовом костюме, ослепительно белокурая и оттого кажущаяся совсем не опасной.

— Я всегда говорила, что лучше всего действовать самой, — покачала она головой. — Моя подруга Эльмира не даст соврать. Ведь двадцать лет назад именно сторонние исполнители запороли нам все. Она тебе не рассказывала?

Фортуна медленно и грациозно прошагала к дивану, встав за ним, как до этого стояла Ехидна. Теперь паззл в моей голове окончательно сложился. Оказывается, враг все это время был рядом! Не только сейчас, когда произошла атака на мой дом и моих родных, но и долгие годы перед этим. И теперь ее слова про то, что семья делает нас не только сильными, но и слабыми, обрели совсем другой смысл. Вот почему на кладбище появился Нюхач — Фортуна подозревала, что Стрижевский и есть Спринтер, и решила проверить. А заодно выманить меня без костюма и шансов на победу. Тонко! И вероломно.

— Ты и есть менталист, — выдавил я, глядя на нашу милую блондинку. — Ты все устроила.

— Да, мой дорогой Спринтер, — словно бы пропела Фортуна, и ее голос даже сейчас завораживал. — Видишь ли, мне пришлось устроить этот спектакль, чтобы выяснить, где находится та самая пирамидка из орихалка, и наконец-то ее заполучить. Ты ведь отдашь мне ее?

Она протянула руку в искрящейся розовой перчатке — белокурая красотка, умело успокаивающая заложников и уговаривающая террористов сдаться. Милая, сексапильная и… как оказалось, расчетливая, коварная и безжалостная.

— Если что, в доме не работает ничего из электроники, — вновь улыбнулась она. — Как ты наверняка догадался, Кулибин на моей стороне, это он постарался. Вот почему не сработал вызов «Защиты», теперь ты понимаешь, Стрижевский?

Она сказала это уже не мне, а отцу, который не выдержал и заскрежетал зубами. Все ясно — папа до последнего пытался спасти нашу семью, но Фортуна все предусмотрела. Разве только не учла, что Нюхач способен на такую любовь к Ехидне, что решил спасти ее ценой своей жизни. Опередил ее признание и принял последствия на себя.

— И, конечно же, ты все нам это сейчас рассказываешь, потому что не собираешься оставлять нас в живых, — констатировал я.

— Ты догадливый, — жемчужные зубы Фортуны ослепительно заблестели. — Потому ты мне всегда и нравился, Спринтер. Без маски ты, к слову, еще симпатичней. Вот только я не очень люблю зеленых юнцов, так что прости, ничего не получится.

— И в мыслях не было, — зло усмехнулся я.

— Это потому что я тебе такую мысль не внушила, — развела руками Фортуна. — Поверь, захотела бы — и ты бы сейчас говорил по-другому. А уж что выделывал бы… Ух-х! И не стоит считать, что нейроблокаторы тебе бы помогли. Вы столько о них думаете, так на них рассчитываете, но зачем работать грубо? Например, можно по чуть-чуть усилить доверие к себе со стороны милой подруги Ехидны. Вечер женских историй со слезами, а потом она пропускает таблетку и попадает в мои руки. Дальше еще проще, можно не рисковать самой. Усилить чувство влюбленности у одного и одиночества у другого, и вот уже вы с Нюхачом готовы тратить жизнь на попытки растопить ледяное сердце ядовитой красотки. И уже ради нее пропустите сеанс-другой защиты… Вернее, Нюхач вот пропустил, а тебя я не успела обработать, но из-за одной старой знакомой пришлось ускорять выполнение плана. Не люблю спешить — ни днем, ни ночью.

Она закатила глаза, вдохнула и томно выдохнула.

— Впрочем, не будем об этом. Отдай мне пирамидку из орихалка, и я обещаю, что смерть всех, кто тебе дорог, будет легкой и безболезненной. А еще быстрой. Никто из вас даже ничего не почувствует. И да — как ты теперь понимаешь, никто в этой комнате тебя не предал. Я знаю, тебе так будет легче умирать.

— Но к чему же такие сложности? — спросил я, по-прежнему не веря, что все кончено. — Почему ты просто сразу не атаковала меня? Почему не отняла эту кингову пирамидку?

— Ох уж эти спидеры! — Фортуна беспечно махнула рукой, розовая перчатка вновь заискрилась, будто я находился сейчас в кабаре, и девушка выступала перед нами с эффектным номером. — Эта ваша особенность — все везде и сразу, причем по-быстрому. Видишь ли, спешка уже не раз подводила моих соратников, а страдал при этом мой собственный план. После того случая двадцать лет назад мне пришлось надолго затаиться, сменить имя и личность, внедриться в «Рускосмос»… «Защита» уже вела нас, и попасться на самом пике я точно не собиралась. Так что все, мною задуманное, это не сложности. Это осторожность.

— Двадцать лет, — проговорил я. — Неужели за это время у тебя не было шансов выкрасть то, что тебе было нужно?

— Я не знала, что ты Стрижевский, — Фортуна чувствовала свое превосходство и потому была не против поговорить, наслаждаясь моментом. — А в обычной жизни, увы, ваша семья после того случая жила под прикрытием «Защиты». Наш царь так мил, что плевать хотел на сроки давности, и пока все, кто покушались на аристократов, не окажутся пойманы, игиги будут отрабатывать свою прошлую ошибку. Был забавный момент семь лет назад, когда я почти смогла получить повышение и стать одной из тех, кто вас охраняет. О, это было бы красиво — ударить изнутри! Но некоторые слишком подозрительны.

— Если наш дом охраняет «Защита»… — я бросил взгляд на отца, и тот был совсем не удивлен. Оказывается, эта часть жизни просто прошла мимо меня. Снова взгляд на Фортуну: та улыбалась и совсем не опасалась, что нас кто-то прервет. — Ты уже устранила их?