Немного удивившись столь неожиданному вопросу, Изабелла начала вспоминать, как это было. Однако наблюдавший за Шароном Моуди заметил, что старик вовсе не слушает. Его нахальные черные глаза рассеянно скользили по лицу девушки, толстые губы самодовольно ухмылялись. Он явно готовил Изабелле какую-то ловушку – и ловушка сработала без предупреждения, когда посреди рассказа, даже не дав девушке договорить фразу, он неожиданно воскликнул:

– Послушайте, а с чего это вы вдруг взялись запечатывать письмо ее милости?

Вопрос не имел даже самого отдаленного касательства к тому, о чем Изабелла рассказывала в данный момент, так что от удивления она вздрогнула и молча уставилась на Шарона. Старый плут захихикал про себя.

– Видали? – шепнул он Моуди. – Простите, мисс, больше не буду вас прерывать. Ах, как интересно все, что вы говорите! Продолжайте, пожалуйста.

Изабелла ответила ему сдержанно и вполне любезно, однако отказалась продолжить рассказ.

– Думаю, мне действительно лучше объяснить, почему я взялась запечатывать письмо, – сказала она. – Тем более что это, насколько я понимаю, единственная часть сегодняшнего разговора, которая хоть как-то соотносится с нашим делом.

Без дальнейших предисловий она объяснила, почему ей, а не кому-то другому, пришлось выполнять это злосчастное поручение. Но взор старика опять начал блуждать: видимо, Шарон готовил новый подвох. Вскоре он опять прервал Изабеллу на середине фразы. Внезапно остановившись, он указал на овечий загон в дальнем конце луга.

– Какая прелестная картинка, – умильно произнес он. – Невинные овечки пасутся, жмутся друг к дружке, а за воротами загона их подстерегает коварный пес – следит, хитрюга, и только и ждет, в кого бы вцепиться. Ну точно как Старый Шарон следит за почтеннейшей публикой! – Он похихикал, радуясь удачному сравнению себя с овчаркой, а публики со стадом овец, а затем неожиданно задал Изабелле второй вопрос: – Скажите, неужто вы совсем не взглянули на письмо, прежде чем его запечатать?

– Совсем не взглянула, – отвечала Изабелла.

– И даже на адрес?

– И на адрес.

– Наверное, о чем-нибудь задумались, да?

– Вполне возможно, – пожала плечами Изабелла.

– Случайно, не о новой шляпке?

Изабелла рассмеялась:

– Поверьте, женщины вовсе не каждую минуту думают о новых шляпках.

Шарон, по всей видимости, решил оставить этот разговор. Он ткнул коричневым старческим пальцем в сторону стоявшего неподалеку домика и сказал:

– По-моему, это ферма. Я славно покатался по травке и теперь хочу пить. Как думаете, мисс, хозяева не угостят меня молочком?

– Конечно, угостят. Я их знаю. Сходить попросить?

– Спасибо, милочка. Только, прежде чем вы уйдете, еще один вопросец – насчет того письма. О чем это, скажите, вы так глубоко задумались, когда его запечатывали? – И, строго взглянув на нее, он неожиданно взял ее под руку. – Может, о милом дружке? – шепотом спросил он.

Вопрос напомнил Изабелле о том, что, занимаясь письмом, она и впрямь думала о Гардимане, и она густо покраснела. Заметив это, Роберт обернулся к Старому Шарону.

– Вы не имеете права задавать девушке такие вопросы, – решительно сказал он. – Впредь будьте осмотрительнее.

– Ну полно, полно, не гневайтесь, – залебезил старый аферист. – Скверному старичку позволительно иногда невинно пошутить, правда, мисс? Но вы так великодушны, что не станете на меня сердиться. Я же не хотел сказать ничего дурного! Ну, докажите, что вы не держите на меня зла. Ступайте и, как добрый ангел, принесите мне молочка!

Никому еще не приходилось взывать к милосердию Изабеллы безответно.

– Я сделаю это с удовольствием! – воскликнула она и поспешила к фермерскому домику.

Едва Изабелла немного отошла, Старый Шарон довольно хлопнул Моуди по плечу и сказал:

– Ну-с, подопечную спровадили, теперь слушайте меня. От этого ангела доброты мне больше ничего не надо, так что можно отправляться обратно в Лондон.

Моуди изумленно взглянул на него.

– Эх, не видали вы настоящих воров! – воскликнул Шарон. – Вам нужны были доказательства ее невиновности? Господь свидетель, я же при вас задал ей два простеньких вопроса – вот вам и доказательства, как на ладошке! Слышали, как я спросил ее насчет письма в тот момент, когда мысли ее были заняты чем-то другим?

– Слышал, – сказал Моуди.

– А заметили, как она вздрогнула и молча уставилась на меня?

– Заметил.

– Скажу вам так: будь она и впрямь воровкой – уж она бы не вздрагивала и не молчала! Ответ был бы у нее готов заранее. Вот уж чего я на своем веку ни разу не встречал, так это воровок, которых удалось бы застать врасплох. Кстати, возьмите это себе на заметку: возможно, когда-нибудь пригодится. А видели, как она, бедняжечка, зарделась что маков цвет, услыхав мой вопрос про милого дружка? Думаете, воровка на ее месте стала бы так смущаться? Боже упаси! Воровка бы только обрадовалась. Она бы сказала себе: «Вот и хорошо! Чем больше старый дурак будет думать о милых дружках, тем дальше он от того, чтобы меня поймать». Да, да, милостивый государь, как видите, кое-что проясняется! Со слугами я потолковал, с мисс Изабеллой встретился, все, что нужно было, выяснил – и что же? Совет, который я в первый же день дал вам с адвокатом – фу, какой противный тип! – и сейчас кажется мне вполне разумным. Мысленно я вижу вора, – Старый Шарон хитровато прикрыл глаза и снова их открыл, – так же ясно, как вижу перед собою вас. Но довольно об этом, – продолжал он, озабоченно посматривая в сторону фермерского дома. – Нам с вами нужно кое о чем договориться, а наша прелестная спутница вот-вот вернется. Скажите-ка, вы, случайно, не знакомы с лакеем мистера Достопочтенного, то бишь Гардимана?

Моуди окинул Старого Шарона пытливым и недоверчивым взглядом.

– С лакеем мистера… Гардимана? – переспросил он. – Признаться, никак не ожидал услышать от вас это имя.

В глазах Старого Шарона промелькнула торжествующая усмешка.

– Ого! – сказал он. – Похоже, юноша успел у меня кое-чему научиться? А может, сквозь мои очки вы и сами уже видите преступника?

– Я начал его видеть в тот момент, когда вы сделали для нас заключение за одну гинею, – ответил Моуди.

– Не сообщите ли мне его имя? Хотя бы шепотом?

– Нет. Пока нет; я могу ошибиться. Пусть время сперва докажет вашу правоту.

Старый Шарон сдвинул косматые брови и покачал головой.

– Быть бы вам посмелее да понапористей, – сказал он, – цены б вам не было. А так… – Вместо продолжения он презрительно осклабился и прищелкнул пальцами. – Но к делу. Вы возвращаетесь со мною ближайшим поездом или хотите еще остаться здесь?