— Соболезную твоей утрате, — мягко проговорила она, закончив умываться. — Ник сказал, что Арт действительно умер и ты теперь вдова.

Я кивнула, опускаясь на один из пуфиков у стены. Идти в зал не хотелось. Видимо Анку посетили схожие мысли, так как она присела напротив, аккуратно разложив пышные юбки платья по всей поверхности софы. А потом выудила из миниатюрного ридикюля необычную сигару — тоненькую с золотистыми полосками. И от пальцев прикурила, распространяя по комнате сладковатый аромат ванили. Она было и мне предложила, но я отказалась. Несколько минут мы просидели в тишине, молча разглядывая друг друга.

— Значит теперь ты свободна для него. Получается, я нагрела для тебя место, — с горечью в голосе заявила она, стряхивая пепел на белый мраморный пол. — Ведь так и должно было быть. Белая и чёрный. Идеальная пара с момента, как вас увидели вместе. Возрождённая легенда. Знаешь, меня сегодня ударили в живот и трижды отдавили ноги в танце. Так через «неловкость» выразили своё отвращение к утратившей влияние любовнице короля. Ещё две недели назад каждый боялся как-то не так взглянуть на меня, а теперь открыто усмехаются и издеваются. Падшая девица. Как только он официально объявит тебя своей невестой, меня тотчас вышвырнут из дворца. И даже если получу свой дом, то буду одна куковать в нём. Без мужа и детей. Потому что никто не женится на павшей. Я уже пария общества. И всё из-за того, что посмела полюбить короля, будучи девицей. Глупая-глупая я.

— Анка, мир на столице не замкнулся. Я видела, как Се́дов на тебя смотрит. Я слышала, что о тебе говорил шаман Кукулейко. Ты можешь уехать отсюда. Увидеть иные королевства и земли. Быть свободной! Неужели не понимаешь, что скоро освободишься от всех условий и правил? Король не бросит тебя — назначит пансион, подарит дом и земли, позаботится, чтобы ты не бедствовала. Он же благородный. А ты обретёшь полный контроль над своей жизнью. Мало кто из девиц удостоится такой чести, — теперь мой голос был переполнен горечью и завистью.

Она нервно сглотнула, в глазах мелькнула искра понимания. Тогда она встала, затушила сигару, а вместе с ней и верхний свет. Вернувшись обратно на софу, зажгла пальцами огонь. Я никогда не видела, чтобы кто-то мог так легко обращаться с пламенем. В её руках он был игрушечным.

— Да, я многое узнала о себе. Мне рассказали, кто я такая. Так что ты права. Но… я не хочу! Слышишь, не хочу! Я его хочу, только его! — взорвалась она и огонь вспыхнул, разлетаясь во все стороны. Меня не коснулся из-за ариуса — тот встал стеной, попутно защитив и белоснежные занавески на окнах. А вот два пуфика пострадали и на зеркалах появился лёгкий налёт копоти.

Красное платье Анки оказалось безнадёжно испорченным, но ей было всё равно. Всё её внимание поглощал вновь ставший маленьким огонёк между пальцев. Она играла с ним, как дети играют со щенком. Ласкала, роняя крупные, шипящие слёзы.

— Я люблю его больше жизни. И я нужна ему. Понимаешь? Во мне есть огонь, который гасит его страсти. Я возвращаю его из той тьмы, куда он падает. Он питается моими страстями и нам обоим становится легче. В тебе этого нет. Ты такая невинная. Беззащитная как птичка. Он сожрёт пичугу, ведь тебе нечего ему дать… — и она тихо засмеялась, гася пламя ладонями. Они остались подсвечены красным, и этот отблеск некрасиво искривил женское лицо. — Правда грустно получилось? Я люблю Ника, а он любит тебя. А ты любишь Арта. Мертвеца. В итоге никто не будет счастливым, — и она окончательно погасила огонь, прислоняясь к стене.

— Завтра объявят о смерти Артана и я уеду из столицы. Меня не будет минимум год…

Она расхохоталась, но резко оборвала смех, подавившись им.

— Сэл, ну не будь такой дурой. Хочешь уехать домой? Он тебя из-под земли достанет, когда захочется. Ну… знаешь, как это бывает у мужчин. Пока ты была далеко и глубоко замужем, а я близко, он держался. Тяжко было. Я постоянно придумывала, как утолить этот голод. Но мы справлялись. Вместе. А теперь всё рухнуло, и ты говоришь глупости как девчонка, которая никогда не спала с мужиком. Он думает только о тебе. Твоё имя шепчет во сне. А когда он во мне, мыслями обращается к тебе. Только ты ему нужна. Так что, милая Селеста, хватит дурить. Ты останешься здесь, потому что этого желает Его Величество Чёрный дракон.

Набрав грудью воздух, она продышалась, успокаиваясь. А затем встала с места, отряхивая от сажи скукожившееся платье, и подошла ко мне. Наклонилась вперёд, будто читая что-то в моих глазах, и грустно улыбнулась.

— Я должна ненавидеть тебя за то, что он выбрал тебя. Но не могу. Я знаю, через что тебе предстоит пройти и это не даёт ненависти прорости в моём сердце. Крепись, Селеста Каргат. Тебе потребуется всё твоё мужество, чтобы справиться с грядущими испытаниями.

— Ничего не может быть хуже того, через что я уже прошла, — отвечаю ей, закрыв глаза. — И до сих пор прохожу. Сердцем всё ещё ищу его. Всё пытаюсь отыскать слиянием его среди живых. Эта мука словно не имеет конца. Что может быть хуже могильного холода, в котором рыщут нити нашей любви?..

Открыв глаза, поняла, что осталась одна. Анка ушла. Вероятно, она сменит платье и вернётся обратно в зал танцевать и веселиться всем на зло. Быть красной драконицей, роскошной дикой и необузданной красавицей, которой завидовали и от того ненавидели. Надеюсь, её судьба сложится лучше, чем моя.

Я не успела особо задуматься о будущем, как услышала женский крик. Подорвавшись с места, выскочила наружу и помчалась наверх к источнику. И оказалась в тёмном коридоре с высокими окнами, выходящими на море. Там, у одной открытой створки, замерла Анка. Остатки платья взлетали вверх, развеваясь как парус, то скрывая женское лицо, то открывая неприкрытый ужас, заставший в глазах девушки. Подойдя к ней, проследила за взглядом и тоже застыла, не сразу понимая, что вижу.

— Что это такое? — испуганно шепчет Анка, в тиски зажимая мою ладонь. На наших глазах на мелководье поднимались и опускались широкие круглые щупальца, непрестанно находящиеся в движении. Буря, с утра разгонявшаяся, дошла до предела, обрушившись на гавань высокими волнами, в которых шевелились иные отростки гигантского спрута, замершего на глубине. По его телу проходили разряды молний, удивительно напоминая то, что совсем недавно сотворил шаман.

«И это он предвидел», — мрачно подумалось мне.

— Сэл, что это? — повторила вопрос Анка.

— Его Величество король Агондарий.

Селеста

На этом галечном берегу так много ветра и соли. Они вгрызаются в растрёпанные волосы, сушат губы и давят слёзы из глаз. Я плохо вижу в темноте и, если бы не тёплая сухая рука Ника, обязательно упала бы на острые камни, что так больно впиваются в шёлковые туфельки. Из тёплого замка прямо в пронзительный осенний холод. А мы не захватили с собой ни плащей, ни даже шарфов, так быстро сиганули в окно.

Мой король был необычайно молчалив и сосредоточен. Будто два разных человека. Тот, кто жарко обнимал меня во время танцев, ушёл, на его место вернулся знакомый мне Ник. Заботливый и серьёзный. Он что-то шепнул Анке на ухо, девушка сжалась, и король передал ей свой пиджак, чтобы она прикрыла испорченное платье, а сам остался в чёрной рубашке. Она пожелала нам удачи, уходя в подвальные комнаты, летом переоборудованные в убежища на случай нападения подводников. Туда же, повинуясь звуковому сигналу, прозвучавшему во всех залах и покоях дворца, направились слуги и придворные, а на ключевых местах дворца разместилась охрана.