По другую сторону от Леноры шагал Бобби. На нём был точно такой же костюм, как у дяди, только из кармана торчал не оранжевый, а зелёный платок; выглядел Бобби очень стильно. Ллойд в чёрном костюме попроще шёл сразу за Бобби. За ним следовали миссис Джонс и Надин – они приехали на машине Ллойда.

Все шестеро медленно приблизились к обширному парку, засаженному газоном и обнесённому каменной стеной. Железные ворота стояли открытыми, и на каменных столбиках, державших створки ворот, значилось: «Мемориальное кладбище г. Техас-Сити, 1947 г.». За воротами открывалось прямоугольное пространство с дорожкой, огибавшей парк вытянутым кольцом. Люди в основном толпились ближе к краям, почти у самых стен. Ленора, дядя Ричард и Бобби присоединились к ним, Ллойд, Надин и миссис Джонс остановились в отдалении.

Вскоре в парк потянулась процессия из группы мужчин, вносящих один за другим шестьдесят три гроба, каждый с россыпью ярких цветов на крышке. Ленора тут же опустила глаза, чтобы ни в коем случае не увидеть знакомое лицо. Этого она бы не перенесла.

Всю церемонию она скромно стояла, слушая речи мэра и прочих ораторов, – они говорили об ужасной трагедии, которая обрушилась на Техас-Сити. В какой-то момент Ленора вдруг осознала, что дядя Ричард держит её за руку. От его ладони веяло теплом и надеждой, даже посреди столь опустошающей картины горя. Ленора не стала сдерживать слёзы. Пусть падают на эту землю – землю, где вскоре, может статься, будут похоронены её родители. Пусть орошают эту траву, ведь как только почва вокруг гробов поуляжется, травка снова её покроет.

Последнего выступавшего она не знала, хотя его с упоением слушала многотысячная толпа. Его последние слова Ленора помнила потом ещё долго. «Мы потеряли своих родных, свой кров, – сказал он напоследок. – Однако мы будем жить дальше. Так устроен человек».

При этих словах дядя Ричард сжал её руку и постарался ей улыбнуться – ничего, что улыбка всё равно вышла грустной.

Носильщики опустили гробы на землю, расположив их внутри овальной дорожки парка в три ровных ряда, и Ленора подняла глаза к небу. Оно было изумительно чистым. Солнце – изумительно жарким. В бесконечных голубых просторах кружила и петляла птичка.

Они будут жить дальше.

По пути с кладбища Ленора бросила мамины жемчужные бусы в одну из могил. Они стукнули по крышке гроба.

Когда они проезжали обратно через город, Ленора взглянула в сторону порта. Доки разнесло и покорёжило. Она мысленно собрала их обратно, представила, как на набережной у ограды стоит мама и ждёт, когда по трапу сойдёт папа, который, как всегда, проверял очередное судно на предмет безопасности. Он всегда был в курсе всех тонкостей, какие только могли навлечь на город опасный пожар. Как же он упустил эту последнюю?

Она представила, как рядом с мамой елозят по перилам Чарльз, Джон и Рори и как все трое тычут пальцем в золотисто-оранжевые клубы дыма, которые раскрасили небо.

Ллойд поднажал, и доки, точнее, то, что от них осталось, исчезли позади, а вместе с ними исчезло и видение. Ленора не стала оборачиваться.

Иногда задумка книги приходит, когда читаешь что-нибудь малоизвестное о делах, давно прошедших и на первый взгляд никак не связанных с тем, что стоит на повестке дня. Иногда – при взгляде на красоты природного мира, которые навевают воспоминания: вроде вот точно так свет падал на землю в том лесу, и тогда трава и цветы заплясали. А иногда идея рождается прямо посреди ночи – такой ночи, когда проснёшься и думаешь: только бы это был сон.

Мой «Лес» пришёл ко мне всеми тремя путями: он начался с фотографии соснового бора в Хантсвилльском лесопарке в Техасе, куда мы с мужем раньше приезжали в октябре отдохнуть и покататься на велосипедах. Помню тропы, сплошь рассечённые древесными корнями, которые протянулись по земле, как сплетения извилистых, узловатых пальцев, из-за чего путь для велосипедиста становится небезопасным (особенно если вам, как моему мужу, захочется проехаться побыстрее). Глядя на фотографию, я представила, как там, на земле под деревьями, лежит девочка и думает о своих родных, которых потеряла во время пожара: обоих родителей, двух братьев, сестру по имени Рори.

Так возник персонаж и какие-то смутные предпосылки, но не более того, и я отложила идею в долгий ящик, пока мне на глаза не попалась книжка – уже даже не вспомню названия, где мельком упоминалась катастрофа в Техас-Сити.

С Техасом связана вся моя жизнь – один только год я провела в другом штате, Огайо, и то когда мне было девять. Неудивительно, что упоминание об этой катастрофе глубоко засело у меня в голове. Тема заинтересовала меня, потому что, во-первых, я же несколько лет учила историю Техаса – в большинстве начальных и средних классов школы у нас в «Штате одинокой звезды» она обязательная; во-вторых, я никогда не слышала о катастрофе в Техас-Сити.

Эта техногенная катастрофа – трагедия значительных масштабов. Два взрыва, произошедших на двух суднах в порту Техас-Сити, практически сровняли город с землёй. 16 апреля 1947 года в 9 часов 12 минут взорвался грузовой пароход «Гранкан», а пятнадцать часов спустя – пароход «Хайфлайер». На борту обоих судов находилось большое количество аммиачной селитры – летучего химического соединения, которое применяли в изготовлении взрывчатки (только что отгремела Вторая мировая, и уже разворачивалась Холодная война), а к 1947 году – ещё и как удобрение для подкормки почвы, совершенно истощённой после военных лет. Взрывы уничтожили почти целый город рабочих, многие из которых принадлежали к национальным меньшинствам и ютились в густо населённых кварталах, вроде Эль-Баррио и так называемых трущоб, которые тянулись по побережью и плотно обступали зоны химических предприятий, выстроившихся на берегу.

По официальной версии, погибло 405 человек, ещё 63 тела остались неопознаны, 113 пропало без вести. Однако исследователи утверждают, что реальное число жертв значительно превышало эти данные, поскольку городская перепись населения проводилась задолго до катастрофы, а Техас-Сити был одним из наиболее быстро растущих городов штата. Во взрывах погибли все члены пожарной команды, за исключением одного, который по счастливому стечению обстоятельств как раз в этот день находился в отъезде.

Как же так получилось, что я никогда не слышала об этой трагедии? Неужели пропустила по невнимательности? Спросила двух старших сыновей – один тогда был в шестом классе, другой в четвёртом, – слышали ли они о катастрофе в Техас-Сити. Не слышали.

На мне, как на писателе, в некоторой степени лежит эта ответственность, рассказывать правду. Звучит как две несовместимые вещи – художественный вымысел и правда. Но ведь как писатель я также должна сохранять историю человечества. Если мы не будем помнить о таком сокрушительном историческом событии, которое часто рассматривают как самую страшную техногенную катастрофу в истории США, какую дань мы воздадим всем тем погибшим?

Они заслужили того, чтобы их помнили.

И когда с фотографией Хантсвилльского бора в руках я припомнила свой давний сон о мистических силах в лесу, когда наложила всё это на свои исследования по части трагедии в Техас-Сити, я вдруг поняла: вот она, готовая история. Ленора Коул – вся семья погибла в реальной катастрофе. Книга-искупление, чтобы показать, что человек способен двигаться дальше, даже пережив полный крах.