Хоуп осторожно выбралась из под одеяла. Ей надо было в ванную, но она не осмелилась сделать лишнее движение. Хоуп подобрала с полу белье и платье, в котором была вчера, тут же валялся свитер Финна, туфли она не нашла, но подхватила сумочку и босиком выскочила за дверь. Стремглав сбежала с лестницы, молясь, чтобы старые ступени не заскрипели, но все заглушал вой ветра, и она бежала без оглядки, с ужасом представляя себе, как в дверях спальни стоит Финн и следит за ней. Но ее никто не остановил. Финн спал беспробудным сном и, наверное, проспит еще несколько часов. На вешалке рядом с задней дверью Хоуп нашла пальто, рядом стояли сапоги, которые она надевала для работы в саду. Она отперла дверь и выбежала в ночь, судорожно глотая морозный воздух. Было холодно, ноги в сапогах ее не слушались, но ей было все равно. Она делала то, о чем ее так просил Роберт, — спасалась бегством, вырывалась на свободу… Почему то сегодня в тот миг, как она проснулась, Хоуп поняла, что Финн ее убьет. Вчера он это ясно дал понять. Теперь она в этом ни секунды не сомневалась. Из-за него уже погибли две женщины, это она знала точно, и становиться третьей она не хотела. Теперь ей было наплевать на все. Только бы выбраться отсюда!

Несколько миль Хоуп прошагала под снегом, метель белым платком укрывала ей плечи, ноги коченели в холодных сапогах, но она этого будто не замечала. Она шла мимо спящих домов, ферм и конюшен, собаки лаем провожали ее. Хоуп то ускоряла шаг, то еле шла, то спотыкалась во мраке. Но ее никто не преследовал. Времени она не знала, но добралась до паба на окраине Блессингтона еще затемно. Заведение было закрыто, зато по соседству оказался дощатый сарай. Туда то Хоуп и забралась, плотно закрыв за собой дверь. По пути ей не встретилось ни единой живой души, но она все представляла, как следом врывается Финн, хватает ее, тащит назад и в конце концов убивает. Хоуп била дрожь, не столько от холода, сколько от страха. Она понимала, что само Провидение — и предостережения Роберта Бартлетта — выхватили ее из лап смерти. Она порылась в сумочке и чуть приоткрыла двери сарая, чтобы хоть что то видеть при свете уличного фонаря. Наконец нащупала клочок бумаги с телефонами Роберта. Листок, что нашел у нее Финн, он порвал, но эти же телефоны ей давал Марк в Нью-Йорке, и этот листок был цел. Хоуп только сейчас о нем вспомнила, а потом дрожащими, замерзшими руками отыскала и свой мобильник. На бумажке был записан и сотовый номер Роберта; она набрала его и прижала трубку к уху. Роберт ответил заспанным голосом, но узнал не сразу, так у нее дрожал голос и стучали зубы.

– Кто это? — прокричал он. В трубке завывал ветер, и Роберт с испугом подумал, что это звонит одна из его дочерей. В Ирландии было утро, а на Восточном побережье Штатов, где сейчас находились девочки, второй час ночи.

– Это Хоуп, — ответила она, вся дрожа. — Я сбежала… — пролепетала она, и с Роберта моментально слетел весь сон. Он ее узнал. Судя по голосу, Хоуп была в шоке.

– Вы где? Назовите адрес! Я за вами приеду. — Главное, чтобы Финн не нашел ее первый.

– Паб «Белая лошадь» в Блессингтоне, — стуча зубами, проговорила она. — Это в южной части города. Я в сарае, он рядом с пабом. — Она расплакалась.

– Хоуп, оставайтесь там! Все хорошо! Все будет в порядке. Я уже еду! — Роберт вскочил, впопыхах оделся и уже через пять минут был за рулем и гнал на юг от Дублина по пустой и мокрой дороге. Он не мог отделаться от мысли, что Хоуп сейчас точно в таком же состоянии, в каком был он, когда на него напала Нуала. В тот момент для него все и закончилось, он к ней больше не вернулся, хотя знал и другие примеры. Он молился, чтобы Хоуп не пострадала. Слава богу, он хотя бы знает, что она жива.

Дорога была скользкая, Роберт ехал медленно и добрался до места только через пятьдесят минут. Было уже семь часов, и ночная мгла начала расступаться перед бледным рассветом. Снегопад продолжался, но Роберт уже находился на южной окраине Блессингтона и медленно ехал по улицам, выискивая глазами паб «Белая лошадь». Наконец он был у цели. Роберт вышел из машины, обогнул паб и на заднем дворе увидел сарай. Он подошел к дверям сарая, медленно распахнул створки — и никого не увидел. Вгляделся получше и заметил фигурку в углу. Хоуп сидела скорчившись и была похожа на маленькую мокрую птичку с круглыми от страха глазами. Увидев Роберта, она не поднялась, а продолжала сидеть и смотреть на него. Он медленно подошел к ней и осторожно ее поднял, она встала на ноги и разрыдалась. Она не могла вымолвить ни слова. Роберт накинул на нее свое пальто и повел к машине. Хоуп всхлипывала и дрожала.

Через час они уже были в Дублине. Обратно Бартлетт ехал еще медленнее. Он все решал, отвезти ли Хоуп в больницу для обследования или привезти прямо к себе домой, завернуть в теплый плед и усадить перед камином. Она была крайне напугана и за всю дорогу не проронила ни слова. Роберт не мог даже предположить, что там произошло, что сделал с ней Финн, но никаких повреждений или ран не заметил — разве что раны в ее душе и рассудке. Он понимал, что она может оправиться еще не скоро, но, пусть и не сразу, она вернет душевное равновесие и даже станет сильнее. У Роберта на это ушло несколько лет.

Он спросил Хоуп, не отвезти ли ее в больницу, но Хоуп лишь энергично помотала головой. И тогда он отвез ее к себе, а там бережно снял с нее мокрую одежду, как делал это много лет назад, когда с прогулки приходили его маленькие дочки. Она стояла неподвижно и заливалась слезами, а он растер ее сухим полотенцем и переодел в пижаму, после чего закутал в плед и отнес в спальню. А позже все же вызвал врача. Хоуп по прежнему выглядела испуганной, но плакать перестала. А когда врач ушел, произнесла всего одну фразу: «Не дайте ему меня найти!»

– Не дам, — пообещал Роберт. Все свои вещи Хоуп оставила в особняке. Она сделала так, как учил Роберт, — бежала сломя голову, спасая свою жизнь и твердо зная: останься она — рано или поздно он с ней разделается.

Роберт заговорил с ней лишь на следующий день, и тогда она рассказала обо всем, что случилось. Передала каждое слово, сказанное Финном. Рассказала о его финансовых притязаниях. Об истории, преподнесенной как сюжет новой книги, — и Роберт легко уловил все очевидные параллели и намеки. Финн почти получил все, что хотел, но тут вдруг золотая антилопа умчалась под покровом ночи. Уже через несколько часов после ее бегства Финн начал обрывать ее мобильный. Он проснулся довольно рано и не обнаружил рядом с собой Хоуп, а когда она не ответила и на его настойчивые звонки, он засыпал ее сообщениями. Он писал, что непременно ее найдет, звал домой, поначалу твердил о своей любви, а не дождавшись ответа, стал отправлять плохо замаскированные угрозы. Хоуп не отвечала, а потом ее телефон забрал Роберт, чтобы она не читала всех этих гадостей. Всякий раз, когда приходило новое сообщение, она вздрагивала всем телом. Роберт отдал в ее распоряжение свою спальню, а сам переместился в гостиную.

На второй день ее бегства он спросил, что она намерена делать. И каковы ее планы относительно дома. Хоуп надолго погрузилась в задумчивость. В глубине души в ней еще жила любовь к тому, прежнему Финну, и она понимала, что это так скоро не пройдет. Этим мужчиной ей еще предстоит переболеть. Ей никогда не забыть человека, которого она нежно любила, но демон, в которого он потом превратился, едва не забрал ее душу, а в конечном итоге забрал бы и жизнь. Теперь она в этом не сомневалась.