Я почувствовала, что перегнула палку, и постаралась какможно быстрее выйти из положения.

— Извини. Я не это имела в виду. Ты же прекраснопонимаешь, что я совсем не это имела в виду.

Подойдя к зеркалу, я подкрасила свои губы и уже белееспокойно спросила:

— Ты когда вернешься?

— Посижу немного с дочкой. Уложу ее спать и приеду. Аты?

— Я тоже. У меня серьезный разговор с одним человеком.Как только он закончится, я тут же вернусь.

— А что это за серьезный разговор?

— Он касается моей работы.

— Он для тебя очень важен?

— Несомненно. Этот разговор касается денег.

— Ань, но ведь ты сама знаешь, что всех денег незаработаешь.

— Всех нет. Но некоторые можно заработать.

— А почему этот разговор должен произойти вечером?

— Потому что днем я была занята.

— Значит, сейчас ты будешь встречаться с мужчиной?

— С деловым партнером.

— Какое это имеет значение?! Твой деловой партнермужчина?!

— Мужчина, но для меня он просто деловой партнер. Ты,как освободишься, сразу мне позвони. Я постараюсь приехать к этому времени.

— Хорошо. Как уложу дочку спать, сразу тебе позвоню.

— Будь другом, сделай одолжение. Я надеюсь, что ты несоставишь компанию своей жене на ночь.

— Ань, ну зачем ты так говоришь?!

— Я просто спросила…— я чувствовала, что больше не могускрывать свою боль. Просто не могу, и все. Еще никогда в жизни я не была такуязвима с мужчиной, как сейчас с Максом.

— Я устал отвечать на глупые вопросы.

— Извини, — сказала я затихающим голосом и,приблизившись к Максу вплотную, прижалась к его могучей груди. — Извини.Это проклятая ревность. Мне и самой за себя очень стыдно, но я ничего не могу ссобою поделать. Просто я очень сильно тебя люблю. Макс, ты даже непредставляешь, как сильно я тебя люблю.

Всю дорогу, пока ехала к Михаилу, я думала о Максе. Я думалао нем, о себе, о его жене, о его ребенке. Я думала о нас и думала о них… Помоим щекам текли слезы, и я ничего не могла с собою поделать. Я вспоминала нашупервую близость и то, как ради меня Макс был готов отдать свою жизнь. Когда онотдавал за меня свою жизнь, он совсем не думал о жене и ребенке. Почему же ондумает о них сейчас? Почему? Потому, что он остался жив, а живой человек должензаботиться обо всем, что связывает его с жизнью. Я вспоминала наши ночи послеавиакатастрофы. Я вспоминала, как он давал мне силы и просто заставлял меняжить. Не каждый мужчина умеет заставить женщину жить. Далеко не каждый. А онумел, он очень хорошо это умел. Я вспоминала, как его дыхание касалось моихволос, а его руки… Его руки всегда блуждали по моему телу… Они были такиегорячие и такие желанные…

Именно с Максом я осознала те слова, которыми люди клянутсядруг другу в верности и любви на всю свою жизнь: «И в горе и в радости… пока смертьне разлучит нас». В этих словах что-то есть. Ей-Богу, в этих словах что-тоесть.

Возможно, мне и вправду не нужно на него давить. Мненеобходимо дать ему возможность разобраться во всем самому. А если все же онрешит вернуться… Если он решит вернуться… Он правильно сделает. А как же я?!Как же буду жить я?! Я старалась гнать от себя эту мысль, потому что, кактолько я начинала об этом думать, мне казалось, что мое сердце останавливается,что я теряю чувство времени, что я просто схожу с ума.

Я верила, что Макс очень сильно любит меня, но я не моглаповерить, что он не любит ЕЕ. Умом я понимала, что должна его отпустить, чтодолжна ему помочь остаться там, где и должно быть его место. Я посмотрела насвое отражение в висящее зеркало заднего вида и увидела залитое слезами лицо.Господи, я ведь всегда боялась любви… Как же я ее всегда боялась… Это болезнь,это дурная постыдная болезнь, похожая на венерическое заболевание. Тызаболеваешь ей совершенно случайно, слепо, в порыве нелепой страсти и дажезабываешь об элементарном предохранении. А затем, когда ты уже заболел, тыначинаешь рвать и метать, винить себя за то, что умудрился так глупо вляпаться.Ты начинаешь бегать и думать о том, как бы поскорее от этого излечиться,поскорее и без всяких последствий. Ты начинаешь лечение и даешь себе слово, чтотеперь ты будешь более предусмотрительным и сможешь уберечь себя отнежелательных последствий.

Это с болезнью, а что делать с чувствами?! Я не знаю, чтомне делать со своими чувствами, совершенно не знаю. Правильно говорила мнеСветка, мужика нужно держать на дистанции и не пускать в свой внутренний мир. Ая пустила, и когда он туда вошел, я почувствовала себя очень даже неуютно.

Не выдержав, я набрала мобильный Макса и мрачно спросила:

— Макс, ты где?

— Я уже подъехал к дому. А ты где?

— Я еще не доехала.

— Тогда у меня еще есть время побыть со своим ребенкомпобольше.

— Конечно, побудь. Макс, а ты меня любишь?

— Очень. Я хочу, чтобы ты выкинула из головы все плохоеи знала, что наша любовь обязательно победит. Я уже принял решение. Дай мневремя для того, чтобы я его исполнил. Ты умеешь ждать?

— Умею, — неуверенно сказала я и вспомнила словатети Вали про жизнь, которая напоминает зал ожидания.

— Тогда подожди совсем немного, и я обязательно всеулажу. Я не могу так запросто взять и бросить тех людей, за которых в ответе.Мне нужно, чтобы жена привыкла к мысли, что меня больше не будет рядом, что япросто отец, но уже не муж.

— Да, Макс, конечно, — произнесла я довольногрустным голосом и сунула мобильный в карман.

Я прекратила думать о Максе и стала думать о Михаиле.Конечно, мы могли встретиться на нейтральной территории и посидеть где-нибудь вкафе… Но я совершенно не знала, на какой ноте закончится наш разговор и как икто себя поведет. Возможно, Михаил будет кричать и требовать денег… Возможно, ябуду оправдываться и уверять его, что совершенно не понимаю, о чем идетразговор… Возможно… Но что бы ни было между нами, нам будет легче от того, чтонаш малоприятный разговор состоится не при свидетелях и мы сможем выбрасыватьсвои эмоции наружу, настолько, насколько нам это будет нужно.