Несколько минут спустя в дверь снова постучали, и к нам ввалился сержант Добсон. Вид у него был взволнованный.

– Ах, Добсон, дружище, – сказал Сандерленд. – Наши планы несколько изменились, и вы мне понадобились. Отвезите мисс Монтгомери в местный полицейский участок.

– Ах, сэр, на этот счет у меня для вас дурные вести.

– Что еще за дурные вести?

– По поводу этой леди, сэр. Она… ах… она сбежала, сэр.

Мы все застыли на месте.

– О, не хотите ли вы мне сказать… – нахмурился инспектор.

– Мне очень жаль, сэр, но… – забормотал Добсон.

– Но как, сержант?!

– Вот как было дело. Сэр Гектор разрешил нам использовать одну из пустующих спален. Тех, что наверху, сэр. Ну, так вот, мы отправились туда. Спустя какое-то время она начала возиться… со своим бельем, а потом говорит: «Простите, сержант, но мой корсет, кажется, немного перекосился. Вы не возражаете, если я попрошу вас выйти на минутку? Всего на минутку!» Я подумал, что не будет ничего плохого, если я посторожу снаружи. Вышел и присел там на стуле.

– Вы надолго ее оставили?

– Да не то чтобы, сэр… Всего на несколько минут.

– И вам не пришло в голову проверить, что у нее случилось?

– Да нет, сэр. Поначалу нет. Она ведь… Вы же понимаете… Ей нужно было переодеться.

Сандерленд вздохнул.

– Но через несколько минут я постучал в дверь, однако не получил никакого ответа, – проговорил незадачливый сержант.

– А когда вошли, ее уже не было.

– Вот именно, сэр. Выскочила через окно.

– Вы что же, не отобрали у нее обувь?

– Да нет, сэр, вряд ли это могло помочь. Мы ведь находились на втором этаже. Куда ей было идти? В тот момент я не подумал…

– Как куда? Из окна вниз по водосточной трубе, – объяснил инспектор, и в его голосе уже чувствовалось раздражение.

– Да, сэр, – сказал сержант, – так и есть.

– Вы искали ее?

– Я обошел вокруг дома, посмотрел вокруг, но она бесследно исчезла.

Сандерленд снова вздохнул.

– Что ж, ладно, пешком ей далеко не уйти. Сообщите в участок, сержант, и посмотрим, может, мы схватим ее до того, как она успеет сесть на поезд.

– Вы правы, сэр. Прошу прощения, сэр, – торопливо произнес Добсон и удалился.

– Я просто в отчаянии, – проговорил инспектор, но, к сожалению, мы с леди Хардкасл едва сдерживали смех, так что не могли ему как следует посочувствовать. – Вот оно что? – глядя на нас, невесело усмехнулся он. – Теперь мы, значит, смеемся, не так ли? У кого-то все из рук валится, а кому-то смешно?

– Ну же, инспектор! – воскликнула леди Хардкасл. – Вы должны признать, что все это довольно забавно. Бедняга Добсон, досталось ему! Он ведь так хочет, чтобы все шло хорошо. И сам ведь предлагал посадить ее в камеру. Мы ведь знаем, что она верткая, как уж.

– То есть вы хотите сказать, это все-таки моя ошибка? Только не говорите мне про обувь, – отмахнулся Сандерленд. – Если бы он забрал ее чертову обувь, она бы никуда не делась и сидела бы там, в той комнате.

Мы снова рассмеялись.

* * *

Мы все еще журили бедного инспектора Сандерленда, когда из-за двери появилась голова леди Фарли-Страуд.

– Как замечательно, – сказала она. – Вы все еще здесь. Кларисса днем возвращается в Лондон, и я подумала, что мы могли бы на прощание собраться в гостиной, пообщаться. Выпить, наконец…

– Спасибо, Герти, – одобрительно кивнула леди Хардкасл. – Это было бы прекрасно.

– Мисс Армстронг и инспектор Сандерленд, вас это тоже касается, – неожиданно объявила леди Фарли.

Мы с полицейским многозначительно переглянулись.

– Вы ведь участвовали в поисках «Изумрудного Ока», и я думаю, что вы все заслуживаете моей искренней благодарности.

– Спасибо, миледи, – сказал инспектор. – С большим удовольствием.

– Прекрасно, прекрасно, – улыбнулась хозяйка дома. – Тогда идем.

Мы дружно поднялись.

Сэр Гектор находился в гостиной – он стоял у окна. Мисс Кларисса тоже была там, и к своему немалому удивлению, рядом с ней я увидела Мэлоуни и Барти Данна, единственных членов оркестра, не вовлеченных в похищение драгоценного камня.

– Кларисса говорит, что вы любите бренди, – сказала леди Фарли-Страуд.

– Вообще-то да, – ответила леди Хардкасл.

– А я не могу обойтись без своего бренди, дорогая, – сказала Гертруда заговорщическим голосом. – Вот, храню его здесь, чтобы Гектор не смог найти…

Она открыла свою большую швейную коробку, порылась в ней и вытащила оттуда бутылку превосходного коньяка, из которой налила его в четыре бокала.

– За ваше здоровье, – сказала она. – И еще раз спасибо за возвращение «Ока». Я уж совсем потеряла покой, но вы смогли все уладить.

– Рады помочь, дорогая, – сказала моя госпожа.

– А как там насчет убийства, инспектор? – спросила леди Фарли-Страуд.

– Как вам сказать, миледи, – отозвался полицейский. – В общем, у нас есть один арестованный. Косвенные улики – и особенно превосходная помощь со стороны леди Хардкасл, – конечно, говорят против него, но у нас пока нет доказательств, так что предстоит еще много работы.

– О, послушай же, Эмили! Ты молодец, – восторженно проговорила Гертруда.

– Нет, только на свой счет я этого принять не могу, – заявила леди Хардкасл. – Мы должны поблагодарить инспектора за все кропотливые допросы, которые он здесь провел.

– Вы очень любезны, миледи, а ваша идея по поводу списка песен была весьма умна и своевременна, – не остался в долгу Сандерленд.

– О, вы меня просто в краску вгоняете!

Мисс Кларисса и двое музыкантов разразились хриплым смехом.

– Ничто из этого, судя по всему, не испортило настроение Клариссе, – сказала леди Фарли-Страуд. – Я рада, что она убита горем, но, признаюсь, ожидала несколько другой реакции.

– Что ж, такова молодежь… – проговорила леди Хардкасл.

Раздался энергичный стук в дверь, и вскоре в проеме появился сержант Добсон. Он с тревогой оглядел комнату, пока его глаза не застыли на инспекторе Сандерленде.

– Прошу извинить меня, леди, – сказал инспектор. – Думаю, сейчас я срочно понадобился сержанту. Спасибо за ваше гостеприимство, леди Фарли-Страуд. Интересно, могу ли я воспользоваться вашим гостеприимством и провести здесь еще один день? Мне бы завтра снова все осмотреть, если, конечно, получится. И нужно уладить еще парочку дел, после чего и откланяюсь.

– Ну, конечно, инспектор, – сказала хозяйка дома Фарли. – Дорогу вы знаете.