— Здравствуй, Алёна, — кивнув, он приблизился к кровати Всеволода. Долго всматривался в бледное лицо ребёнка, потом блуждал взглядом по проводам и приборам. Вид у него был немного растерянным. — Расскажи, как всё произошло? — попросил он. — Ты говорила, у него были истерики, нервные припадки?

— Я не хочу иметь больше с вами дела. — Мать ребёнка встретила его в штыки. — Мне всё равно, что вы помощник и доверенное лицо самого государя. Для меня вы непорядочный человек, который спекулирует на обстоятельствах.

— Это ваша месть за наш прошлый разговор, — догадался Юродивый. — Вы не можете мне простить, что я назвался отцом Севы?

— Вы не имели права на такое заявление, — жёстко чеканя слова, произнесла журналистка.

— Я не хочу с вами сейчас ссориться, — вздохнул мужчина, кивая на сына. — Сейчас главное — помочь ему. Расскажите мне обо всех странностях, я попробую помочь.

— Что вы можете? — усомнилась она. — Вы что, врач? Вы, кажется, экстрасенс.

— И всё же в прошлый раз именно я вернул Севу домой, — напомнил мужчина.

— Перед тем как он впал в кому, он видел каких-то чудовищ, которые пугали его своим видом, нападая на него, — рассказывала Алёна. Уж если есть шанс на выздоровление, его нужно использовать. — Он забивался в какой-нибудь угол или под кровать, но и там ему было страшно.

Она рассказывала целый час, вспоминая всё больше и больше мелких деталей, поскольку работник царской канцелярии задавал много наводящих вопросов. Его дотошность начинала раздражать. Наступил вечер. Интерес «дяди Юры» понемногу спал. Перестав расспрашивать, он теперь сидел молча, у кровати ребёнка, держа его за руку, полузакрыв глаза, словно пытаясь считать какую-то невидимую информацию.

— Ладно, побудьте с Севой, а я отойду на пять минут. — Алёна взглянула на часы. — Мне нужно встретить маму, она должна принести чистую одежду для сына и какую-нибудь еду.

Рощина вышла из палаты и направилась в вестибюль, где встретила свою мать, принёсшую передачу. Узнав, что в палате остался дядя Юра, Наталья Андреевна стала выговаривать больнице, которая не пускает родную бабушку, зато не может отказать царскому служащему.

— Пришёл, отец хренов, — злилась пожилая женщина. — Его ещё надо проверить у психиатра, прежде чем оставлять с ребёнком.

Эти слова вызвали у матери тревогу, и она, не дослушав бабушку, поспешила назад к сыну. Войдя в палату, не застала мужчину. Сын был вспотевшим. Его личико исказила гримаса страха. Впервые за всё время, как он впал в кому, у него изменилось выражение лица. Алёна побежала на пост. Медсестра удивлялась и утверждала, что никто мимо неё не проходил.

— Да вот же он куртку здесь свою оставил. — Она указала на лёгкую ветровку посетителя. — Он надел халат, а это повесил. Если бы ушёл, наверное, и куртку бы свою забрал.

Ничего не понимая, Рощина сосредоточила свои мысли на самочувствии сына и вызвала лечащего врача. Когда они зашли в палату, Севка метался по кровати, словно боролся с невидимым врагом. Губы были закушены до крови.

— Он приходит в себя, — услышала Рощина впервые за время комы хорошие слова от врача, — сейчас мы его быстро приведём в чувство.

Вскоре сбежались все врачи, пытаясь вытащить его из пограничного состояния, но это было непросто. Ни укол, ни отключение от аппаратуры не запускали собственные силы организма. Казалось, он опять балансирует на грани комы.

— Главное — не упустить его состояние, — нагнетал нервозность лечащий врач. — Давайте дефибриллятор!

— Стойте, у него всё и так сейчас нормализуется, — остановил врачей мужской голос.

Все оглянулись на недавнего посетителя, которого искала мать пациента. Юродивый стоял шатаясь, готовый того и гляди упасть навзничь. Медики подхватили его в самый последний момент, когда он уже начал падать.

— Смотрите, у него многочисленные раны, похоже на аллергию, — заметил врач.

Мужчине расстегнули рубашку.

— Да у него всё тело в таких ранах, — раздался голос медсестры, — может, это какая-то инфекция.

— Нет, — произнёс кто-то из мужчин, — похоже, полопались сосуды. Только как-то странно. Двумя рядами, словно кто-то сдавил кожу. Как прикус от мелких зубов.

Алёна узнала эту странную «сыпь». Точно такие следы на теле были у её сына, когда он потерял сознание и впал в кому…

…Юродивый держал сына за руку и чувствовал, что пространство вокруг него начинает меняться. Он словно подключился к информационному каналу, через который к несчастному ребёнку приходила разная нечисть. Он знал, что к этому приложил свою руку падший ангел. Именно Изувиль придумал и осуществил самый изощрённый способ вывести Юродивого из игры. Заманить в ловушку с помощью сына.

Он всё рассчитал верно. Отец бросится на помощь и при контакте с ним окунётся в параллельный мир и вызовет на себя всю нечисть. Так и случилось. Боковым зрением мужчина заметил, что комната начала заполняться тёмными сущностями. В медицинских мониторах показались черти, которые, пытаясь привлечь его внимание, корчили тошнотворные рожи. Маленькие бесенята прыгали по кровати сына, провоцируя отца на действия, и Юродивому понадобилась вся его воля и выдержка, чтобы не кинуться отгонять их от родного и беззащитного человечка.

Он понимал, что присутствие Алёны и других людей вызовет соответствующую реакцию и его, в лучшем случае, уведут подальше от постели больного. Под ногами шныряли склизкие мохнатые сущности, вызывая отвращение, за большим стеклом реанимационной палаты всё воздушное пространство пестрело летающей жутью. Мозг даже не знал, к чему это отнести, поскольку не находил даже отдалённых аналогий. Хотелось закрыть глаза и куда-нибудь спрятаться.

В этот момент Юродивый почувствовал, что потерял счёт времени и забыл о цели своего визита. В висках пульсировала только одна мысль: скорее бы весь этот ужас прекратился. Он чётко представил, через что пришлось пройти сыну, и эта мысль помогла ему взять своё эмоциональное состояние в руки. Прочитав «Отче наш», прося заступничества всех святых, он приготовился к жестокой борьбе. Когда Рощина ушла встречаться с матерью, Юродивый, не теряя времени, стал трансформироваться в невидимку и вскоре «рассыпался» до молекулярного состояния. Затем накрыл собой сына, словно одеялом, проникая в его мозг и становясь с ним единым целым. Первое, что он ощутил, когда «подключился» к подсознанию Севы, — темнота и холод. Как будто он спустился в глубокий подземный грот. Однако вскоре увидел Севку, точнее, его слабое энергетическое поле, которое приняло его форму. На нём сидело много мерзких сущностей, которые чавкали, питаясь его энергией и уничтожая её. Юродивый понял: если они уничтожат жизненную энергию сына, он погибнет. Вот так, не выходя из комы, лишившись последних сил, погибнет, как растение, лишённое полива.

«Сопротивляйся, не смей сдаваться», — передал он сыну свои мысли.

«Я боюсь», — еле-еле уловил Юродивый слабый отклик ребёнка.