Женщина осторожно коснулась ладонями волос и лица не познанной до конца сущности и почувствовала, как руки узнают лицо её убитого мужа. Как слепые узнают на ощупь. От нахлынувшей радости она крепче сомкнула веки, получая с каждым мгновением всё больше подтверждений, что это её Александр… И вдруг её сознание пронзила мысль, подобная огненной молнии: «А если это проделки царского экстрасенса, который, используя гипноз, выдаёт себя за погибшего мужа». От страха она широко раскрыла глаза, готовая отпрянуть или оттолкнуть от себя эту пагубную иллюзию. И тут же обмякла, утонув в голубых глазах своего мужа. Она даже не сразу поняла, что увидела его живые глаза, его лицо. Зажмурилась, словно боясь спугнуть, затем опять тихонько открыла глаза. Да, перед ней было лицо её мужа, словно сотканное из облака или тумана, и лишь глаза… Живые!

— Сашка! — вскрикнула Алёна. — Неужели ты жив!

— Я тебе об этом говорил уже несколько раз, — словно эхом разнёсся по комнате голос мужа. — Но ты не верила мне, видя только мой отталкивающий внешний вид.

— Ты мне говорил? — не поняла обалдевшая от счастья женщина.

— Поверь нашему сыну, он уже давно знает своего отца, — сотканное из тумана лицо понемногу рассеивалось, — а мне небесные силы дали возможность всего один раз появиться перед тобой таким, каким ты меня запомнила.

Лицо рассеивалось, образуя однородную массу светлой субстанции, которая перенеслась с кровати к креслу, и словно «уселось», заполнив его объём.

— Саша! — Слёзы брызнули из глаз женщины, когда она поняла, что больше никогда не увидит любимого прежним.

Но то, что стало происходить у неё прямо перед глазами, заставило её перестать плакать. Она, уже не отрываясь, следила за происходящей трансформацией, в которой еле заметная субстанция стала заново наполняться цветом и становиться плотнее. Всё происходило так же, как и в тот раз, когда её муж демонстрировал свои способности перевоплощения.

Сущность расфокусировалась, но потихоньку стала проявляться, приобретая всё более и более ощутимые очертания. Словно невидимый оператор медленно наводил фокус изображения. Алёна несколько разочарованно разглядела узнаваемые черты «дяди Юры», точнее, Александра Никодимовича Соболева. Рощина одновременно испытывала два противоположных чувства — радость и грусть, восторг и уныние. Тем не менее ей стало намного легче. Она не сомневалась, что пожилой человек — её любимый муж, который обречён оставаться в этом неприятном, отталкивающем теле всю оставшуюся жизнь, и теперь ей придётся привыкать к его новому облику…

Уважаемые читатели, прошу не считать написанное мною в трёх книгах «Юродивого…» претензией автора на некий пророческий материал. Я прочитал достаточно предсказаний и пророчеств православных святых старцев о последних временах, Антихристе, Конце Света. Они в очень многом схожи, но есть и различия. Библия и Откровения Иоанна Богослова говорят истинную правду, но язык Священного Писания труден, и его невозможно понять холодным рассудком. Его можно почувствовать только открытым для Бога сердцем, которое неравнодушно к ближнему, стремится к Истине и тревожится о судьбах Мира. Моя «апокалипсическая сказка» — не более чем обращение к вам с предложением самостоятельно изучить эту итоговую для истории всего человечества тему. Перед собой я ставил задачу пробудить у как можно большего количества людей исследовательский интерес к этой теме. Чтобы по итогам самостоятельных изысканий каждый мог составить своё личное мнение о неизбежном Апокалипсисе. Именно поэтому я принял решение не издавать третий том «Юродивый. Конец света».

В заключение хочу просить прощения у тех читателей, чьи чувства верующих оскорбила моя слишком вольная фантазия, создавшая образ Юродивого не соответствующим православной истории и правильному представлению об юродстве на Руси.