Князь требовал, чтобы Европа официально признала независимость Черногории, расширение ее владений за счет Албании и Герцеговины, проведение турецко-черногорской границы и передала ей портовый город Антивари (Бар), который его предок владыка Данило пытался забрать еще 150 лет назад. Для народа, лишившегося в 1814 году, из-за потери Каттаро (Котор), выхода к морю, порт был бы бесценным приобретением. В поддержку своего меморандума Данило, женившийся в 1855 году на Даринке Квекич, дочери сербского купца из Триеста, посетил в 1857 году Наполеона III. Французский император, который два года назад создал французское вице-консульство в Цетинье и отправил туда своим представителем М. Эккара, известного албанского писателя, принял семью князя с почестями, которые полагаются независимому правителю. Но единственным результатом этого визита стало турецкое предложение передать Даниле часть Герцеговины с цивильным листом и турецким титулом и открыть все турецкие порты для его подданных при условии, что он признает султана своим сюзереном.

Данило, который прошлым летом отказался от предложения племени никшичей стать его подданными, опасаясь тем самым спровоцировать новую войну с Турцией, склонялся к тому, чтобы принять предложение турок, но его воинственный народ посчитал это позором. Из предложения так ничего и не вышло; но непопулярность Данилы, которую продемонстрировало новое восстание племени кучи против сборщиков налогов, так усилилась, что был раскрыт заговор, целью которого было убийство Данилы, и два его лидера были расстреляны.

Вторым вопросом, который, хотя и не был включен в договор, нашел себе место в 22-м протоколе, стало несчастное состояние Греции. Валевский[71], министр Наполеона III, заметил, что франко-британская оккупация Пирея породит серьезные проблемы, пока в этой стране будет сохраняться ненормальная ситуация. Кларендон поддержал своего коллегу, заявив, что перед тем, как вывести из Греции свои войска, Великобритания должна получить «твердые гарантии сохранения удовлетворительного положения вещей».

Россия, устами своего представителя, охотно присоединилась к двум странам-защитницам во всех их начинаниях, направленных на улучшение положения в Греции. «Оккупационный кабинет» был распущен, ибо отказ королевы принять подругу Калергиса привел к окончательной отставке Маврокордатоса и назначению в октябре 1855 года премьер-министром идриота Д. Булгаруса.

Ветеран правительства, который сошел с политической сцены, сделал ошибку, увеличив жалованье депутатам и сенаторам, вызвав тем самым у народа ненависть к несменяемой второй палате, что и привело к ее отмене в 1862 году. Но он, несмотря на любовь греков к России, сохранял нейтралитет Греции; и его уход с политической сцены, за которым последовала смерть Метаксаса, и отсутствие Трикуписа, который уехал в Лондон с дипломатической миссией, устранили всех старых лидеров, а с ними – и три «иностранные» партии с политической арены Греции, освободив ее для нового поколения, надеющегося только на себя, которое выросло за годы, пошедшие после войны за независимость.

Булгарус, которого королева прозвала Артаксерксом за его развевающиеся одежды и врожденное достоинство, был честным человеком, который попытался победить одну из двух напастей своей страны, которые вызвали в Париже тревогу у опекающих держав: разбои и финансовый беспорядок.

Для борьбы с первым была подписана греко-турецкая конвенция; и крестьяне, поверившие в то, что правительство начало серьезную борьбу и разбойников больше не будут защищать в верхах, принялись помогать властям охотиться за ними и расстреливали их, где это было возможно, чтобы быть уверенными в том, что страна скоро от них избавится.

Именно тогда храбрый лейтенант Мегас убил разбойника Давелиса и был сам убит на классическом «перекрестке», где Эдин зарезал своего отца Лайоса. Три державы, со своей стороны, создали финансовую комиссию из своих представителей в Афинах, которая впервые собралась в феврале 1857 года. А 27 февраля закончилась оккупация Греции.

После Парижского конгресса проблемы Ближнего Востока не закончились, но он создал предпосылки для урегулирования положения в двух Дунайских княжествах. На повестку дня сразу же встал румынский вопрос; внимание публики обратилось с Крыма на Нижний Дунай.

В Валахии и Молдове постепенно назревал союз. О возможности такого союза свидетельствовали две статьи органического регламента; и Кавур привлек к этому вопросу внимание коллег по конгрессу. Бибеску, проводя политику, подобную той, которая позже, в руках Бисмарка, привела к объединению Германии, устранил все финансовые барьеры между двумя княжествами.

Революция 1848 года только усилила стремление к объединению, а эмигранты, жившие в Париже, повлияли на Наполеона III, который видел в союзе двух княжеств барьер на пути продвижения России. Румынская брошюра, изданная в Париже, предлагала обоим княжествам выбрать единого правителя, а на конференции в Вене в 1855 году французское правительство заявило, что их объединение станет самым лучшим способом решения всех проблем. Однако Турция, поддержанная Великобританией и Австрией, выступала против него.

Во время Парижского конгресса Наполеон III выразил мнение, что единственный способ устроить судьбу жителей Молдовы и жителей Валахии – это объединить их под руководством одного князя, сохранив при этом верховную власть султана. Королева Виктория выступила за наследственную монархию, а Кларендон соглашался с императором Франции в том, что такой вариант мог бы стать самым лучшим решением проблемы обоих княжеств, если только избрание иностранного правителя не создаст неподалеку от русской границы новую Грецию. По мнению британского государственного мужа, иностранный государь, если он будет католиком, вынужден будет, под давлением православного духовенства, держать сторону России, а если православным – то станет тянуться к ней по доброй воле.

Тем не менее, когда Валевский на конгрессе в Париже поднял этот вопрос и стал призывать к объединению, его поддержали Кларендон и Орлов, а турецкий и австрийский представители, естественно, выступили против. Последний заявил, что необходимо выяснить, что думают по этому поводу жители обеих провинций, и это предложение было принято. С этого момента результат зависел от электорального мастерства соперничавших сторон, а также от того, какое давление окажет Турция и сколько позволит Франция.

Семилетний срок службы, который конвенция, подписанная в Балтском лимане, отпустила обоим князьям, истекал в 1856 году; вместо Штирбея и Григория Гики, двух сторонников объединения, Порта назначила двух генерал-лейтенантов: Александра Гику, старого дряхлого господаря, свергнутого в 1842 году, и Теодора Балша, чья неприязнь к объединению усиливалась его желанием стать князем, в качестве награды за службу тем, кто его нанимал.