И вот тут Николай испытал приступ личной гордости. Почему? Потому что он, валяясь в больнице и сопоставляя факты, дошел до истины сам, без подсказок со стороны. Хотя, ради правды стоит признать, что озвучивать его Ровнину он пока не собирался. Слишком уж бредовой эта версия казалась.

Так вот – противником отдела оказался никто иной, как Генрих фон Швальве, тот самый злокозненный чернокнижник, череп которого с прошлого года считался потерянным во время драки с бомжами на мусорном полигоне. Штука в том, что коллекционер, из дома которого останки и имущество гостя из прошлого были украдены, то ли интуитивно, то ли что-то таком подозревая, а, может, даже зная, хранил череп правильно, соблюдая те нормы безопасности, что и предыдущие владельцы данного артефакта, потому душа фон Швальве знай себе спокойно дремала в костяной темнице, не подумывая даже о том, чтобы возродиться к жизни. Но стоило только ему выйти из-под контроля защитных символов, которые блокировали любую загробную активность, как амбиции профессионального злодея тут же взыграли по новой. Для начала он подчинил себе сознание какого-то замухрышистого бомжа, который и вытащил его со свалки, после сменил еще пару носителей, не менее мелкотравчатых, пока, наконец, не оказался в крепком и внешне привлекательном теле молоденькой и амбициозной подмосковной ведьмы. Вернее – фон Швальве заключил с ней сделку, пообещав последней возврату тушки, море власти и море удовольствий сразу после того, как Москва падете к его ногам. Ну, а в этом чернокнижник не сомневался. Что же до несовпадения в гендерности, то на этот счет фон Швальве не заморачивался совершенно, что непреложно свидетельствует о глубоких исторических корнях нынешней европейской толерантности.

Неизвестно, собирался он выполнить данное обещание или нет, но ведьма, насколько детоубийце было известно, более неугомонному Генриху никак не докучала. Ну, а тот активно пользовался как ее памятью, так и силой, не брезгуя ничем для достижения своей цели. Ему было плевать на сложившийся в столице уклад жизни, на Покон и на все прочие условности, поскольку он был исконным порождением другой страны и другого, более жестокого, беспощадного и страшного времени. Не исключено, кстати, что он и с душегубом-алхимиком как раз на этой почве так близко и сошелся, поскольку тому тоже дела не было до каких-либо моральных ценностей, принятых в современном обществе. Так иногда случается, появляются на белом свете люди, которые таковыми никогда, по сути, и не являлись. Нет у них ни доброты, ни сострадания, ни прочей усложняющей бытие ерунды. Не выдали им их при рождении. До поры, до времени они присматриваются, успешно мимикрируя под обычного человека, но в какой-то момент их нутро начинает требовать своего, и они принимаются за дело. Кто-то берется за нож, убивая налево и направо, кто-то начинает разрушать людские судьбы, словно питаясь чужой болью, а кто-то вот, становится сподвижником давно умершего злодея.

Поначалу у союза негодяев все шло вроде бы неплохо, фон Швальве сумел обзавестись и некоторой свитой, в которую вошли несколько ведьм, недовольных своим социальным положением в ковенах и желающих его улучшить до уровня «лакшери», пара безработных полевиков, перебивающихся с хлеба на воду в аптекарском огороде МГУ и стая молодых и голодных до радостей жизни оборотней, возглавляемых Ратмиром, отпрыском одной довольно известной в подлунном мире волкодлачьей династии. Он, видите ли, был очень недоволен тем, что отец после ухода на покой отдаст власть в крепкие лапы его старшего брата, по этой причине покинул родовые угодья, находящиеся где-то в районе Брянска, и подался в столицу, основывать собственную стаю. С ее помощью он собирался отбить лесок погуще у какой-то семьи послабее, и таким образом доказать папаше, да и всем остальным, что крепкие челюсти и стальная воля еще кое-чего в этом мире, вроде бы давно поделенном на части, стоят. Короче – лютый волчара, хоть и юный годами.

А потом все засбоило, сначала немного, а после все сильнее и сильнее. И если первые проколы были чистой случайностью, то в остальных, начавшихся после Нового Года, уже чувствовалась чья-то крепкая воля, не уступающая напору фон Швальве, идущего к своей цели не взирая ни на что.

Ну, и конечно ему катастрофически не хватало личной черной книги, без которой колдун не колдун. Это за ней он приходил в здание отдела, устроив суету на Крымском мосту. Приходил, но забрать так не смог, только вхолостую остатки мощи из амулета берегини сжег. Своих-то силенок ему не хватало, вот он заемными и пользовался. Только ведь всему предел есть, и чужой силе, само собой, тоже.

Ну, а после мартовского фиаско в парк, дела у гостя столицы пошли совсем уж юзом. Большую часть его боевой группы, которой являлась стая оборотней, перебили разозленные похищением товарки ведьмы, живыми удалось улизнуть всего трем волкодлакам, одним из которых являлся Ратмир. Причем двое подранков в ту же ночь дали тягу из столицы, здраво рассудив, что планы завоевания земли русской у заморского гостя, похоже, накрылись медным тазом. Следом за ними покинули оплошавшего чернокнижника и ведьмы, с печалью признав, что здорово оплошали, поставив не на ту лошадку. Причем в отличии от оборотней, их дела были куда как хуже, поскольку ковены, чуть ли не впервые со времен Великой Отечественной войны, проявили редкостное единство в достижении общей цели, решив, что гнойник, ни с того, ни с сего появившийся на теле Москвы, надо выдавливать всем миром. И их точку зрения поддержали многие другие, включая даже обитающую в подземельях Джуму и на повелителя анчуток Оннуфрия, отличающегося на редкость паскудным нравом. Само собой, при таких раскладах юным ведьмочкам-ренегаткам ничего хорошего не светило. В лучшем случае – костер, который под их ногами свои же и разложат. Другое дело, что их причастность к случившемуся и имена пока не стали достоянием гласности, но можно было не сомневаться в том, что раньше или позже они могут прозвучать. Да просто гарантированно это случится, если их обладательницы не прислушаются к голосу разума и не проявят определенную лояльность в тех случаях, когда представители отдела 15-К обращаются к ним с какими-либо невинными или пустячными просьбами.

Ну, а полевики, которые ничем себя не запятнали за время службы чернокнижнику, попросту собрали свое добро обратно в узелки и отправились домой, в ботанический сад университета, где как раз начались первые посевные работы.

Короче – при фон Швальбе остались только верный Ратмир, которому ныне податься было просто некуда и душегуб-алхимик. А теперь и последнего не стало. В общем, слабоват оказался средневековый чернокнижник в коленях при забеге на длинную дистанцию. Не сдюжил он полного пути, выдохся на середине, а под конец и вовсе пластом лег на дорожку.

Одно было плохо – самого его сцапать пока так и не удалось. Обжитое логово в заброшенной хованской больнице, известной в народе как «Амбрелла», на которое оперативникам указал алхимик, оказалось пустым, причем по всеми признакам обитатель покинул его совсем недавно, других же плененный злодей не знал. Нет, сначала сотрудники отдела подумали, что он до последнего защищает интересы своего патрона, и с ним даже поработала тетя Паша, предварительно выгнав всех из салона микроавтобуса, но результата это так и не дало. Единственное, что после общения с уборщицей душегуб стал непроизвольно дергаться и жалобно скулить.