в других местах Московского государства[396]. Грамотность не ограничивалась монастырскими стенами, как это доказано находками А. В. Арциховского многочисленных писем на бересте в пределах Новогородской феодальной республики, которой принадлежали до XIV в. северные земли. Авторами этих писем были крестьяне, купцы, ремесленники – мужчины и женщины. Судя по сохранившимся владельческим записям на северных рукописях, значительная часть их также принадлежала представителям социальных низов: крестьянам, мелким торговцам, подьячим, низшим: церковным служкам. В некоторых домах у крестьян, торговцев были чернильницы, «карандаши свинцовыя», «перья медяныя» (даже в XVII в.), расходовалось много бумаги.

Развитию просвещения и грамотности на Севере способствовали торговля, путешествия, мореплавания. От XVI–XVII вв. остались бесчисленные записи о движении таможенных товаров. Все эти записи сделаны молодыми русскими подьячими. Высокой любознательностью отличались поморы. Из городов Холмогоры, Устюга, с Мезени, из Вологды, Сольвычегодска вышли впоследствии знаменитые землепроходцы. Некоторым из них принадлежат описания новых земель. Семен Дежнев открыл морской проход между Азией и Америкой. Федор Банков посетил Китай и дал прекрасное описание его. Тюменец и Петров сообщили много важного о Монголии. В своих «скасках» о неизведанных местах Сибири северные писатели деловито и красочно рассказывали о природе этой земли; они же разведывали пути, искали и находили «недры», собирали предания местных жителей, знакомились с народной медициной.

Многочисленные «пристанища» северных морей были местами, где русские торговые люди активно общались с заграничными мореплавателями и мирно торговали со своими соседями из Европы и Азии. В поморских городах составлялись азбуковники – иностранные словари – для облегчения деловых сношений с иностранцами. Некоторые жители Архангельска, Холмогор уже в XVI в. довольно свободно говорили на «немецком языке». В свою очередь, возвращавшиеся на родину еще от времен Казанских походов русские «полоняники» приносили на Север из-за рубежей знания языков «турского, греческого, франкского» (итальянского) и применяли их на практике в качестве переводчиков.

На Севере была создана своеобразная архитектура, свидетельствующая о высоком художественном вкусе первоселов. В некоторых местностях процветала живопись.

Сохранился так называемый Сийский лицевой подлинник, в котором содержатся сотни эскизов, принадлежавших перу русских людей с Подвинья XVI в. Печатью большого художественного понимания отмечено прикладное искусство северян. Это нашло отражение в книжных миниатюрах, орнаментации различных предметов быта. Ремесленники заботились не только о прочности, но и о красоте своих изделий. Рабочая обувь расшивалась узором из цветных шерстяных ниток. Замки украшались медными накладками по типу инкрустаций. Рукоятки ножей покрывались затейливыми вырезами.

Среди простого народа в XVI–XVII вв. обращалось много предметов быта, указывавших на культурные запросы. Даже в крестьянских семьях нередко имелись «иготи» (ступки), «весики аптекарские», «шафики» для посуды, ценные «гребенья» мужские и женские, ножницы домашние. На стенах висели «зеркала разныя», чаще всего «с поталью немецкия», иногда «в черных досках», а карманные зеркальца встречались почти у каждого молодого северянина. Женские белильницы отличались красивой отделкой. Такой же характер носили серьги, ожерелья, перстни. У некоторых молодых людей из крестьянского сословия можно было найти в «чпагах» (карманах) платочки носовые с «наугольниками». Подпояски мужчин, будь то шелковые, шерстяные, кожаные, нитяные, отличались яркими цветами, вязаными, кручеными, плетеными кистями. «Покроми» самой разнообразной раскраски употреблялись в неисчислимом количестве для отделки одежды, обуви.

В дни отдыха молодежь собиралась вокруг «релей» (качелей), где народ веселили скоморохи. Было широко распространено приручение диких животных. Бурые медведи «в клетьце» отмечены еще в памятниках XII столетия. Во дворах воспитывались орлы, в жилье – птицы кедровки. Но самым излюбленным домашним животным всегда считалась векша (белка). Перед искусом развлечения с одомашненной белкой не могли устоять даже монахи. Считая этого резвого зверька «суетой», высшее духовенство в XV в. разрешило, однако, иметь его в «келиях» любым служителям культа.

Одним из видов домашнего развлечения взрослых мужчин, а нередко и женщин были «тавлеи» (шашки, шахматы), и теперь находимые на Севере в раскопках от XV–XVII вв., «зернь» (домино) и в особенности карты.

Последние завозились из-за границы в XVI–XVII вв. сотнями дюжин, хотя местные искусники умели неподражаемо изготовлять их кустарным способом на бумаге, бересте, коже.

Из музыкальных инструментов, судя по письменным источникам, были во всеобщем употреблении волынки, сопели, бубны местного изготовления. Среди заграничных популярны были «варганы» – простонародный язычковый инструмент в виде губной гармошки («зубанка», по В. И. Далю). В XVII в. почти в каждом доме на стене висела домра (балалайка) с металлическими струнами, а в более ранние столетия – со струнами «животинными», сделанными из брюшины, апоневрозов, кишечных стеноп ягнят, телят или некоторых диких зверей. Нитяные же, хотя и «намащенные воском», струны почитались удобными лишь для подростков и детей, духовные запросы которых тоже не забывались: местные кустари с Ветлуги привозили на рынки многочисленные «буки» – игрушки из дерева, бересты, лыка, моржовой кости, глины. Развлечением девочек служили стеклянные бусы, раскрашенные «камения», посуда, птицы, яйца птиц. Мальчики предпочитали свирели, развлекались «кубарем» (волчком), по дорогам гоняли кнутом «круги» (обручи), ездили на фигурных деревянных лошадках, играли в «мечик» (мяч), с погремушками из лошьих пузырей, наполненных кедровыми орешками, косточками вересковых ягод, горохом, запускали далеко в небо воздушные берестяные змеи.

Невзирая на обилие монастырей и церквей, религия не была в почете на Севере. Окруженные постоянной угрозой со стороны стихии, северяне больше надеялись на себя, чем на бога. В одном из церковных посланий «паства» г. Устюга жестоко осуждалась за безверие, приверженность к «питию табашному», скоморошеству, уличным песнопениям (XVI в.). Жители Пермского края часто не соблюдали постов, церковных уставов, «женки» ходили «простовласы, с непокрвенны главы», что считалось в далекую старину большим «позорищем»[397]. Да и сами служители культа на Севере чувствовали себя вольно: попы и монахи открыто жевали табак, бражничали, разводили хмелинники, торговали запретными товарами (соболь, ревень), имели кустарные мыловарни для продажи мыла на рынках. Один из внешних показателей принадлежности к христианству – шейный крестик – мало кем из «казаков», покручеников и бедняков-крестьян носился на теле. На огромное число записей таможенных книг о картах, ушных сережках, перстнях и струнах крестики встречаются в виде исключения. Не без основания поэтому выходец с Севера сибирский казак Тюменец, побывав в Китае, с таким сомнением воспринял басню о воскресении из мертвых главы буддийской религии «кутухты», который, по преданию, «тотчас же по рождении грамоте умел, прожил всего три года и умер, пролежал в земле пять лет, ожил и ни грамоты, ни людей не забыл». По этому поводу Тюменец заметил: «А то все мана (обман, ложь), что кутуфта умер да в земле лежал пять лет да ожил»[398].

Глава III. Врачевание болезней у северян

Север – единственная зона, где народный язык почти в полной девственности сохранил до наших дней