И оставив меня с открытым ртом, королева поспешно удалилась.

Ой! Горы рушатся! Океаны выходят из берегов! Небо, того и гляди, шлепнется на землю! Моя мать осознала, что я лучше, чем она думала. От изумления я села мимо стула и какое-то время неподвижно сидела на полу. В этом ступоре меня и нашли мальчишки.

– Мел, что с тобой?! – бросился ко мне жених.

Миркус присел с другой стороны.

– Не молчи! – затеребил он меня. – Маменька пролетела мимо нас, как арбалетная стрела. Я в жизни не подозревал, что она умеет бегать. Что ты ей сказала?

Я поочередно смотрела то на одного, то на другого.

– Не я ей сказала, она – мне, – стараясь унять сумбур в голове, ответила я.

Люк поднял меня с пола и усадил на стул.

– И что же?!

Я набрала воздуха в грудь.

– Вы не поверите, маман признала, что я заслуживаю лучшего отношения, и отправилась переоценивать ценности.

Глаза Миркуса стали совершенно круглыми.

– Не может быть! – прошептал он.

Люк насмешливо взглянул на него.

– Что, брат, появилась конкурентка?!

Принц досадливо отмахнулся.

– Я недосягаем в своем великолепии. Так, что же здесь произошло? – потребовал он подробностей.

Я уже почти оправилась от шока, поэтому довольно связно описала неожиданный визит Мариссы.

– Да, вот и на маменьку нашлась управа, – довольно констатировал братец. – Надеюсь, теперь она на своей шкуре испытает, что такое круглосуточный надзор.

– Не злорадствуй, Мир, – поморщилась я. – На твоем месте, я бы поддержала ее сейчас. Отец, как всегда, занят, а ей надо с кем-то поговорить. Сходи к ней.

Миркус тяжело вздохнул.

– На амбразуру бросаешь?! – проворчал он. – Не жаль единственного брата?!

Я похлопала его по плечу.

– Миркус, любимый сын – это не только лишняя конфета на полдник.

Брат усмехнулся, поцеловал меня в лоб и ушел.

Следующую сцену я опишу со слов красноречивого Миркуса, ибо сама при ней не присутствовала.

Принц постучался в будуар матушки и после разрешения вошел. Королева стояла у окна, спина ее была напряжена.

– Маменька, я только узнать: как Вы? – участливо спросил сын.

Взволнованная родительница развернулась, протягивая ему руки.

– Я в смятении, мальчик мой, – сдавленно призналась она. – Поступки Вашей сестры приводят меня в недоумение.

Принц вздохнул и, взяв руки матери в свои, усадил ее в кресло, сев напротив.

– А я ведь неоднократно говорил, что Вы предвзято относитесь к Мелиссе, – напомнил он.

Королева поморщилась.

– Но дочь никогда даже не пыталась быть ко мне ближе, – искала она аргументы в свою защиту.

– Скорее, не навязывалась, – поправил ее сын. – Она ненавидит лицемерие, поэтому и не старалась изображать глубокую дочернюю привязанность.

Ее величество нетерпеливо передернула плечами.

– Но она никогда мне ничего рассказывала, всегда была так замкнута, как черепаха в панцире, – хваталась она за соломинку.

Принц улыбнулся.

– А я бы сказал: жемчужина в раковине. Полагаю, это потому, что однажды в пятилетнем возрасте имела неосторожность раскрыть Вам какой-то свой маленький секрет, а потом услышала, как Вы обсуждаете его с фрейлинами и смеетесь над ней.

Королева выдернула руки и откинулась в кресле.

– Но это же чепуха! И потом, это было так давно!

Миркус покачал головой.

– Не для Мел. Вы потеряли ее доверие и даже не заметили этого.

Дилиссия махнула рукой.

– Ах, оставьте эти глупости! Она всегда была непокорна и своевольна, ни разу в жизни даже совета не спросила, – осуждающим тоном заявила она.

Сын обреченно вздохнул.

– А Вы не задумывались: почему?! Нет?! Да потому, что всегда была готова нести ответственность за свои решения, а не перекладывать ее на чужие плечи. Я вот, например, до сих пор не созрел для этого, – развел он руками.

Матушка недовольно нахмурилась.

– То есть, Вы хотите сказать, сын мой, что я сама во всем виновата?!

Принц взглянул ей прямо в глаза.

– Заметьте, Вы сами пришли к этому выводу. А Вы попробуйте кратко сформулировать свои претензии к дочери, – предложил он.

Королева недоуменно подняла брови.

– Зачем?!

Миркус загадочно улыбнулся.

– Вам откроется истина, очевидная для всех.

Венценосная родительница пожала плечами.

– Ну, хорошо, Мелисса не склонна к проявлению чувств, скрытна, не признает авторитетов, кроме того, непокорна, остра на язык и упряма, – королева осеклась, и в глазах ее начало проступать понимание.

Сын сделал приглашающий жест.

– Стало быть, Вы осознали: чей портрет рисуете?!

Его мать ошеломленно кивнула.

– Я приписывала ее недостатки общению со свекровью, и совершенно не замечала, что она просто филигранно повторяет все качества своего отца, – она на миг прикрыла глаза. – Вот почему Келеус так снисходителен к ней, он видит в ней себя. И, что, все вокруг это знали?! – встрепенулась она.

– Конечно, – заверил Миркус. – Но все дело в восприятии. С точки зрения всех остальных, принцесса не изнеженная ломака, не болтливая пустышка, не доверчивая курица, не покорная овца, а девушка с характером. И поверьте, ее любит весь дворец, включая кошку, что живет при кухне.

Королева задумчиво покивала головой.

– А меня только уважают, и не более.

Принц тактично помолчал, старательно не встречаясь с ней взглядом.

– Уж если у нас зашел разговор на эту тему, маменька, я позволю себе кое-что Вам объяснить, – наконец решился он. – Поймите, люди не любят, когда их постоянно поучают. Чувствовать себя глупым ребенком не нравится никому.

Ее величество нахмурилась.

– Это значит, и замечания теперь сделать нельзя?! – возмутилась она.

– Замечание – можно, а вот трехчасовая мораль – это точно перебор, – просветил ее настрадавшийся отпрыск. – Поверьте, никто не сомневается в Ваших добродетелях, но постоянно размахивать ими, как флагом, совершенно излишне. Считая свою жизнь примером для подражания, Вы пытаетесь всех заставить следовать Вашему пути. А все люди разные.

Королева театрально поморщилась.

– Стало быть, Вы призываете не обращать внимания на вульгарность и порок?! Не замечать распущенность и нечистоплотность?!