Тофа спохватилась:

– Ой, чего это я?! Сейчас попрошу принести нам что-нибудь поесть.

Знакомая медсестричка через некоторое время принесла им горячий чайник, несколько чашек и хлеба с сыром.

Ели молча и с аппетитом. Аня вспоминала домашние бутеры с расплавленным сыром из микроволновки. Эх, сейчас бы таких! И вообще – домой. Чтобы мама за неё не боялась и не плакала. Девочка представила, как было бы здорово познакомить с мамой Нарсу и Тофу. Они бы ей понравились. Бабушка, наверное, посмотрела бы поверх очков, а потом долго обсуждала по телефону с подругой Любочкой рыжие хвосты и уши. А Егор… да кто его знает. Наверное, буркнул бы что-то вроде «привет» и закрылся в комнате играть в свои гоночки. Ему всё равно, даже если Анины подруги будут ходить на руках.

Аня негромко хихикнула.

И тут дверь с шумом распахнулась, и на пороге появилась Рута. За её спиной маячили двое гвардейцев, присланных Корбом. Справа робко прилепилась медсестричка.

– Ага. Все здесь! Ну и отлично. А это кто? – Рута кивнула на лежащего в забытьи Фира.

– Это мой брат, – с некоторым вызовом в голосе сказала Тофа.

– Тьфу ты, стужа! Вы же Рока? – Тофа кивнула, а во взгляде Руты скользнула тёплая смешинка. – Что с ним?

Медсестра, топчась на пороге, шёпотом перечислила целительнице травмы Фира.

– Если б дело было только в этом, – помотала та головой, – он бы уже давно пришёл в себя. Так что слушаю вас, детки. А вы, – Рута обернулась к медсестричке, – можете идти. Я позову, если будет необходимость.

Тофа с помощью Ани коротко рассказала об их злоключениях в пещере Твилингаров.

– Да уж, – нахмурилась целительница. – Дел вы, конечно, наворотили. Но нет и худа без добра. – Она села на матрас рядом с Фиром и провела рукой по его лбу. – Да, у него просто переизбыток. Это проходит.

– Переизбыток чего? – Тофа округлила глаза.

– Энергии, Силы, магии… как хотите. Его просто накрыло сильной волной и оглушило. Иначе он бы давно пришёл в себя и донимал вас стонами и жалобами на рану.

«Уж Фир бы точно не жаловался», – подумала Аня.

Но Тофу интересовало другое:

– Но ведь у него такая рана…

– Для мужчины это царапина, – мягко возразила Рута. – Не бойся, девочка. Кстати, у меня тут карман почти пустой. Я могу собрать туда излишки Силы, которые пока не дают Фиру очнуться.

– Какой карман? – с подозрением скосила глаза Нарсу.

– Пространственный, – похвасталась Аня своими знаниями, вспомнив, как Рута достала из ниоткуда новый дом. Но, видя, что белькара всё равно ничего не поняла, добавила: – Не важно. Потом расскажу.

Тофа кивнула, а Сашка с жадностью уставился на руки целительницы.

Та размяла пальцы и начала просто водить рукой над Фиром, как если бы собирала в кулак крошки со стола. Потом, не разжимая кулака, она принялась ссыпать воображаемые крошки в такую же воображаемую сумку сбоку.

Аню всё это время не покидало странное ощущение фарса.

Несколько минут все с напряжением следили за манипуляциями целительницы – только Фир оставался без сознания. Наконец уставшая Рута встряхнула руками.

– Ну что? – не выдержал первым Сашка.

– Ой! – Тофа, стоящая ближе всех, широко улыбнулась.

Аня посмотрела на её брата. Глаза мальчика-лиса приоткрылись – нехотя, словно собираясь тут же закрыться обратно.

– Фир!

– Надо же, очнулся!

– Ура!

– Г-где мы? – с трудом ворочая непослушным языком, еле проговорил Фир.

– В Форе, – улыбнулась Тофа, – мы в мэрии.

Фир огляделся и, похоже, всё понял:

– Значит, Халлстейн не соврал? Что с городом? Мы проиграли? – Глаза форсита тут же открылись достаточно широко. – И где отец?

– Ну-ну. Всё потом. Сейчас тебе надо восстановиться. – Тон Руты не предполагал возражений. – Оставайтесь тут, а меня ждут раненые. – И целительница широким шагом вышла из их маленького убежища.

– Где отец? – настойчиво повторил Фир.

– Он был в зале Совета… – попыталась успокоить брата Тофа.

– Ты его видела?

Тофа замялась.

– Я его видела, – призналась Аня.

Фир перевёл на неё встревоженный взгляд.

– Они, кажется, решали, как усмирить Эффи. Но выглядел он хорошо, спросил про вас… – Аня сознательно умолчала о том, что рутарий взят под стражу.

– Усмирить Эффи?! – взгляд Фира потемнел.

– Она защищала наш дом от студёных и слилась со своей тёмной формой, – тихо, но твёрдо сказала Тофа.

– И как отец собирается её усмирить?

– Он же однажды их уже разделил, – улыбнулась его сестра.

– Угу. Только тогда вокруг не сновали твари, способные выпить всё твоё тепло. Нужно идти домой и прикрывать его, пока он разбирается с Эффи, – Фир сделал попытку встать. Тофа кинулась было к нему, чтобы уложить обратно, но брат так на неё посмотрел, что она отступилась.

Нарсу едко рассмеялась:

– Может, ты, городской мальчишка, и не в курсе, но против студёных оружие бесполезно. Да и от магии мало проку.

– Да. Я пыталась… спасти Верия, – шмыгнула носом Тофа, – но, кажется, сделала только хуже. Студёная поглотила огонь и стала сильнее.

– Они убили Верия?! – брови Фира сошлись на переносице. – И вы хотите тут отсидеться?!

– Погодите, – остановила спорщиков Аня. – Есть один способ…

Она взглянула на Сашку, считая себя не вправе решать за него. Тот поёжился под прицелом четырёх пар глаз, а потом неохотно выдавил:

– Ну да… одна из них исчезла, когда пыталась меня… съесть, но я… почему я должен туда идти?!

Аню словно ударили по голове. Как он может?! Это же подло! Сердце забухало у самого горла, щёки вспыхнули, а ладони вспотели.

– Ничего другого я от врага не ожидал и в принципе не понимаю, что он тут делает, – жёстко и как будто спокойно произнёс Фир. – Ты вообще кто у Вит? Слуга на посылках?

– Он её наследник, – немного обиделась за Никонова Аня, но он её перебил, резко бросив:

– Да пожалуйста! – И, спрыгнув с кипы бумаг, Сашка направился к двери.

Вот сейчас он откроет дверь и уйдёт. И Фир будет пугать студёных водой и шпагой. И Тофа со своим бесполезным пистолетом. И Аня с ними пойдёт, потому что иначе нельзя. И наверное, Нарсу. И они все погибнут.

Внутри похолодело, будто Вит всё ещё где-то рядом. Но внезапно пришло решение.

– Стой! Подожди, Саш! – она кинулась за ним, чтобы ухватить его за плечо. Внутри словно что-то потянулось. Руку укололи тысячи ледяных иголок, и на миг она потеряла чувствительность. А потом по Никонову побежали змейками знакомые морозные узоры.

– Ой! – девочка отдёрнула руку.

Сашка повернул к ней заиндевевшее лицо.

– Ты чего, заморозить меня пыталась? – удивлённо спросил он.

– Н-нет! Это не я! Я не умею! И-извини…

– Положи руку на стену, – ровным голосом