Да. Называется, спаслась Красная Шапочка от шайки разбойников, да попала в лапы к серому волку.

Я поправила шарф и медленно направилась к площадке.

– Тетя Маша! Тетя Маша приехала! – увидев меня, закричали мелкие. – Мама! Тетя Маша приехала!

Они побросали свои ведерки-совочки, выскочили из песочницы и помчались навстречу.

– Это кто тут у нас такой чумазый? Петя, радость моя, я тоже тебя люблю, – обняла подбежавшего племянника. – Лизочек, давай ручки отряхнем, а то тетя Маша сейчас вся в песке будет, – присев на корточки, попыталась остановить летящее на меня стихийное бедствие в розовом комбинезоне, но потерпела полное фиаско.

Маленькие руки сомкнулись на шее, а в щеку ткнулся холодный курносый нос.

– Тетя Маша, я скучава, – торопливо доложила Лиза. – А ты все не шва и не шва.

– Теть Маш, а почему тебя так долго не было? – поддержал ее брат. – Мы тебя так ждали!

– Дети, ну-ка отпустили тетю Машу, вы ее задушите.

Татка, подоспев на помощь, оторвала от меня детвору. Правда, сестра тоже не удержалась от сакраментального вопроса.

– Марусь, ты куда пропала? – отряхивая от песка многочисленные ведерки и формочки, поинтересовалась она.

– Никуда я не пропала, вот она я.

Я обняла Наташку, утонув в привычной смеси ароматов домашней выпечки, борща и стирального порошка. Родной, до боли знакомый запах дома.

– Тетя Маша, на вучки! – запрыгала вокруг меня Лиза. – На вучки хочу!

Моя ты прелесть. Лизонька не выговаривала буквы л и р, но это лишь добавляло ей очарования.

– Лизочек, давай я вас с Петей за руки возьму, и мы побежим домой? Быстро-быстро!

Да. Тете Маше сейчас никак нельзя поднимать толстеньких бутузов. Придется выкручиваться.

Подхватив малышей, улыбнулась Татке и припустила к подъезду.

Уже позже, отправив мелких смотреть мультики, мы с Натой вели задушевные разговоры на кухне.

Узнав о моей беременности, сестра расплакалась.

– Марусь, а ведь я знала. Знала, что у тебя получится! Видишь! А ты не верила! – всхлипывая, приговаривала она.

– Натусь, ну ты чего? Хватит реветь! Хорошо же все.

– Ага, – согласилась сестра. – Хорошо. Это я так, от радости.

Она вытерла слезы и взялась за меня вплотную.

– И кто у нас счастливый отец?

Татка прищурилась и пристально посмотрела мне в глаза.

Ох, Таточка. Как же ты похожа на маму! Тот же внимательный взгляд светло-серых глаз, та же мягкая улыбка и привычка чуть подслеповато щуриться.

Я взяла Нату за руку и прижала ее ладонь к своей щеке.

– Маруська, ну ты чего? – тут же встревожилась Наташка. – Что? Он тебя бросил? – по-своему поняла она мой давний детский жест. – Да плевать, проживем мы и без этого папашки! Сами вырастим, вон, у нас Гошка есть. На случай, если понадобится мужское воспитание.

Она обняла меня и принялась убеждать, что все будет просто замечательно.

В ее объятиях было так тепло и уютно. Снова вспомнилась мама. От Татки даже пахло так же – теплыми ароматами вкусной еды и дома.

– И все же, Маш.

Тата осторожно заглянула мне в лицо.

– Это твоя курортная любовь, да? – тихо спросила она. – Он хоть знает?

Я покачала головой.

– Нет. Он думает, что я от Федора забеременела.

– А ты даже не попыталась его разубедить, да? – хмыкнула Ната. – Конечно. Узнаю свою гордую сестричку, – она потрепала меня по голове. – Маш, ты должна ему сказать.

– Тат.

– Должна, Маш.

– Он не поверит.

Я вывернулась из ее рук.

– Понимаешь, Перельман поначалу ставил нормальный срок, а сейчас почему-то прибавил еще полтора месяца! А у меня в то время ни с кем ничего не было! Но как я это Руслану докажу? По всему, я забеременела еще до нашего с ним знакомства.

Я подперла голову руками и взглянула на сестру.

– Подожди, – нахмурилась та. – Как такое возможно? Полтора месяца? Так не бывает.

Она посерьезнела и села ровнее.

– Вот и я не знаю, как такое возможно, – вздохнула я.

У меня до сих пор в голове не укладывались слова моего гинеколога. И как-то не по себе было. Даже привычная ирония не помогала.

– Если бы это был не Перельман, я бы посоветовала тебе сходить к другому врачу, но Владимир Моисеевич… Он не мог ошибиться, – убежденно сказала Ната. – Бред какой-то.

Я устало пожала плечами.

– Бред не бред, а только теперь я ничего не смогу сказать Руслану. По всему выходит, что этот ребенок – не его. Хотя, по факту – его. Короче, я совсем запуталась.

– Так, только не вздумай паниковать, – попыталась успокоить меня Татка. – Мало ли, что бывает? Сколько недель ставит врач?

– Четырнадцать.

– Никаких отклонений нет?

– Перельман уверяет, что нет.

– Ну и выкинь из головы всякие глупости. Главное, с ребенком все в порядке, а со сроками – разберемся потихоньку. Ты мне лучше скажи, что за мужчина тебя подвозил?

– А это, Таточка, мой новый знакомый. Богдан Алексеевич Елецкий. Бизнесмен из Питера. Интересуется стариной и присматривает себе домик в нашей провинции.

Не смогла скрыть легкую иронию в голосе.

Странная все-таки штука, жизнь. Сказал бы мне кто-нибудь еще полгода назад, что я буду «приятельствовать» с подобными людьми, я бы только посмеялась. Где я и где Елецкий?

Только вот сейчас мне было не до смеха. Каким-то образом, Богдан сумел навязать мне свое общество, и я незаметно увязла в этой странной «дружбе». И вроде бы умом понимала, что мужчине от меня что-то нужно, но каждый раз, как под гипнозом, не могла отказаться от назначаемых им встреч. Хотя… Сегодня вот просто психанула и воспользовалась возможностью красиво уйти от бывших. Так что, «друг» появился очень вовремя. Только, опять же, как он узнал, что я буду в клинике? Или у меня снова паранойя?

– Марусь, а откуда у тебя такие знакомства? – прервала мои размышления Ната.

– Сама не знаю. Случайно встретились несколько раз рядом с клиникой, ну и как-то так завертелось.

– Он за тобой ухаживает?

– Вроде, нет. Просто, общаемся по-дружески. Гуляем, разговариваем. Ничего серьезного.

– Да? Не похоже, – засомневалась Татка. – Он так смотрел тебе вслед. Не знаю, с чем сравнить. Как будто ты… драгоценность какая-то.

– Ой, Туся, ну ты как придумаешь! Какая драгоценность? Вечно тебе всякая ерунда мерещится. Завязывай ты эти женские романы читать! – усмехнулась я.