– Если у вас много свободного времени, я вам ещё раз повторю, но одновременно докладываю: я и мой штаб очень заняты работой по выполнению приказа комфронта. Повторяю. Первое. Двести двадцать вторая дивизия наступает на правом фланге совместно с левым флангом пятой армии, а именно тридцать второй дивизией. Двести двадцать вторая ведёт бой на рубеже Симбухово, занимая его восточную половину и далее – Женаткино. Перед её фронтом действуют части двести девяносто второй и двести пятьдесят восьмой дивизий противника. Второе. Сто десятая дивизия, наступая, ведёт бой на рубеже Гуляева Гора и лес южнее Гуляевой Горы. Дивизия в своём составе очень малочисленна. В полках до роты бойцов. Перед сто десятой действуют части сто восемьдесят третьей пехотной дивизии противника. Третье. По реке Исма занимает оборону группа Шеваллери – от Крестьянки до Сирино и Князевое. Это направление прикрывается одним полком сто шестидесятой дивизии. Четвёртое. Главная группировка на левом фланге армии – сто тринадцатая, первая гвардейская и триста тридцать восьмая стрелковые дивизии. Они наступают на Верею с юга и юго-запада. Сто тринадцатая и первая гвардейская, преодолев оборону противника в полосе своего наступления, подошла к южной и юго-западной окраинам Вереи. Перед нами противник – части пятнадцатой пехотной дивизии и двести шестьдесят седьмой дивизии. По сведениям пленных, двести шестьдесят седьмая переброшена сюда из-под Рузы. Пятое. Триста тридцать восьмая, только что переброшенная из района Лучны – Маломахова – Совьяки, сосредоточилась в районе Ново-Борисова и лесах западнее Ново-Борисова с задачей: развить наступление вдоль дороги Егорье – Верея на западную окраину Вереи и этим самым полностью окружить и блокировать противника в городе. Шестое. Девяносто третья дивизия, встретив организованную оборону противника на рубеже Перемешаево – Благовещенское – отметка двести два, ноль, северо-западнее Гольтяево – Егорье, ведёт бой. Левым своим флангом, а именно пятьдесят первым полком, дивизия ведёт бой за Валютино и Левино, нанося удар противнику в тыл. Седьмое. Тридцать третья армия всеми имеющимися силами ведёт наступательный бой. Восьмое. Управляю операцией как командарм. Девятое. Управление своё приблизил к войскам максимально. Мой КП тяжёлой и средней артиллерией противника простреливается вполне. Всё. На какой ещё вопрос теперь я вам не ответил и что вам ещё неясно?

– Вы не ответили на основной вопрос, – нервно выговаривал в телефонную трубку Соколовский, – как вы организовали бой на местности со своим аппаратом управления? Потому что штаб ваш и вы не знаете точно, где находится первая гвардейская дивизия, не даёте даже ответа на это.

Лицо командарма побагровело. Аппарат был настроен хорошо, и все присутствовавшие в штабе офицеры оперативного отдела, заместители, член Военного совета и прочие хорошо слышали то, что говорил начштаба фронта. Чёрт знает что, лихорадочно думал командарм. Остаётся только расколоть трубку об аппарат. Но тут же спохватился. Только этого не хватало… Весь штаб слушает… Соколовский, видимо, исчерпав свои аргументы, начал говорить длинно, общими фразами. Выдыхается, понял Ефремов, надо потерпеть ещё минуту, и всё будет кончено.

– Сосредоточены три дивизии за овладение Вереей, – продолжал, путаясь в мыслях, Соколовский. – Они скучились на узком фронте и на месте никем не управляются, идёт управление только вашими приказами из командного пункта, тогда как в этих условиях необходимо на местности разрешить вопрос организации и управления боем за Верею. Совершенно неясно, подтянута ли артиллерия или нет, и кто этой артиллерией управляет в бою за Верею. Чувствуется, что никто не объединяет работу артиллерии ударной группы против Вереи. Комфронтом спрашивает, когда вы овладеете Вереей?

– Первое. Называю точно, где сосредоточена первая гвардейская. Сто семьдесят пятый полк – один километр южнее Вереи в лесу между МТС и отметкой Двести девять. Шестой полк одним батальоном перехватил дорогу юго-западнее в километре от Вереи, остальные силы в районе отметки Двести девять и западнее этой отметки. Второе. Артиллерия прошлую ночь, сегодня днем и в настоящее время подтягивается. Задержка из-за сильных снежных заносов. Вся артиллерия объединена заместителем командарма генералом Офросимовым. Третье. Мой начальник штаба генерал Кондратьев постоянно производит увязку действий, перегруппировку непосредственно с командирами дивизий и штабами дивизий, с командирами штабов. Четвёртое. Наступление всей армии, в том числе на левом фланге в районе Вереи, организовано мною лично. Пятое. На вопрос, когда возьму Верею, точный ответ дать не могу. Прошу доложить комфронта товарищу Жукову о том, что из армии взяты все резервы Ставки. Возможно, он об этом не знает. Только вчера с марша были выведены два артполка. При таком сопротивлении противника…

– Взят один полк, а не два, – перебил Соколовский командарма. – Об этом командующему известно. Обо всём доложу. До свидания.

Нет уж, подожди, и командарм сильнее сжал телефонную трубку. Что это ты заторопился раскланяться, как только речь зашла об артполках, которые по твоему приказу из состава армии снимают чуть ли не ежедневно?

– Товарищ Соколовский, вам неверно доложили. Из армии взяты четыреста восемьдесят шестой и триста двадцатый артполки РС. Как видите, вам докладывают неверно. Всё.

– Взяты: один дивизион РС и взят один артполк. У вас осталось: три артполка и три отдельных артдивизиона. Силы вполне достаточные. Прошу заставить штаб разобраться с противником, ибо, в оценке противника, вы стоите на неправильной точке. Группа Шеваллери – это батальон, который был брошен в бой у Боровска и потрёпан уже давно. Двести шестьдесят седьмая дивизия у вас не значится как дивизия, не исключена возможность, что у вас есть отдельные небольшие подразделения этой дивизии, она у Говорова. Двести девяносто вторая пехотная дивизия в основном действует против Говорова. У вас тоже небольшие подразделения. Пятнадцатая пехотная дивизия тоже не у вас, у Голубева. Таким образом, по существу, перед вами сто восемьдесят третья и двести пятьдесят восьмая пехотные дивизии, о которых вы сами неоднократно докладывали, что они вами разбиты. Причём разбиты были, как вы докладывали, уже несколько раз. Всё.

Это был уже не бой, а сражение. Командарм вспомнил, как его собеседник торопился сказать «до свидания» по телефону в день прорыва немецких танков на Кубинку. Нет уж, драться так драться – до конца.

– Прошу выслушать. Первое. Повторяю, что из тридцать третьей армии в два часа ночи приказом свыше выведены четыреста восемьдесят шестой и триста двадцатый артполки РС. Как видите, нашу армию ослабили сильно. И это – перед штурмом Вереи. Второе. Пленных двести шестьдесят седьмой пехотной дивизии могу вам представить. Они из четыреста шестьдесят седьмого и четыреста восемьдесят седьмого пехотных полков. Двести шестьдесят седьмая дивизия состоит именно из этих двух полков. Третье. Перед фронтом армии кроме двести шестьдесят седьмой пехотной действуют: двести пятьдесят вторая пехотная дивизия, двести девяносто вторая одним полком, а именно пятьсот седьмым. Двести пятьдесят восьмая пе́хотная…

Он перечислил все полки всех дивизий и закончил доклад следующими словами:

– От всех дивизий и полков, действующих перед моим фронтом, имел и имею пленных. Вам всё ясно?