В голове вдруг всплыл эпизод, произошедший несколько месяцев назад. Тогда он тоже был возмущен журналистскими заголовками и быстро выяснил, кто стал им виной. Саадет! Ну конечно!

После той их стычки он прекратил с ней все отношения. А она, значит, не простила, затаила зло. Вот и изводит его теперь.

Беркант потянулся к лежащему на столе мобильному. Но стоило ему прикоснуться к нему, как тот мгновенно взорвался трелью. Он дернулся от неожиданности, сердце заколотилось в груди.

– Алло?

– Брегович-бей, газета «Харриет». Как вы прокомментируете слухи о своей нетрадиционной ориентации?

– Идите к черту, подонки! – проорал он в трубку. – Не смейте мне звонить!

Нажав отбой, он отшвырнул телефон от себя и уставился на него, как на омерзительное чудовище. Снова вскочил на ноги, забегал по комнате. Трясущимися руками свернул косяк, сделал несколько затяжек, но привычное успокоение не приходило. Наоборот, трава отдавала чем-то горьким, и от этого привкуса его замутило. Ткнув окурок в пепельницу, он все же снова взялся за телефон. На этот раз осторожно, опасливо, будто прикасался к чему-то ядовитому, и набрал номер Саадет.

– Мальчик мой, тебя ли я слышу? – со смешком ответила бывшая возлюбленная. – Неужели ты все-таки не забыл, что я существую?

– Прекрати! – вскричал Беркант, донельзя раздраженный ее спокойным насмешливым тоном. – Зачем… Зачем ты все это устроила? Зачем распустила про меня эти грязные сплетни? Уж тебе ли не знать, что это неправда?

– А-а-а, значит, ты уже видел газетные заголовки? – невозмутимо отозвалась та. – Признаться, меня они позабавили. Даже жаль, что не я их выдумала.

– Врешь! – задыхаясь, заорал он. – Это ты! Больше некому!

– Ты в самом деле полагаешь, что никому, кроме меня, не успел досадить? – иронически возразила Саадет. – Это тот редкий случай, когда ты себя недооцениваешь, малыш. Список твоих врагов гораздо длиннее.

– Хорошо, – выговорил он, с трудом пытаясь вернуть себе самообладание.

Ссориться с Саадет явно не стоило. Если это она, он тем самым распалит ее только больше. Если же нет, она еще может ему помочь.

– Хорошо, если это в самом деле не ты… Помоги мне, пожалуйста! Ради всего, что между нами было. Дай интервью, скажи, что знаешь меня с юности и никогда не замечала за мной интереса к мужчинам. Расскажи, как мы ездили на Тибет – совсем недавно. Опиши им все мои похождения, что хочешь! Только пусть они заткнутся!

– Милый мой, но ты ведь сам в последний раз так сурово меня отчитывал за то, что я посмела засветить где-то наши общие фотографии. Ты очень ясно дал мне понять, что связь с такой старой ведьмой тебя компрометирует. Я теперь для тебя недостаточно свежа и гламурна, так ведь?

– Саадет, прошу тебя! – в отчаянии взмолился он. – Я был… Прости меня, я издергался, запутался… Я не должен был тогда так говорить. Умоляю тебя, помоги мне. Больше мне не к кому обратиться…

– А как же твоя актуальная любовница? Мисс Шерилл Кент, кажется?

– Мы… мы расстались, – признался Беркант. – Она не станет за меня вступаться.

– Вот как! Неужели ты успел и с юной американочкой рассориться? – рассмеялась в трубке Саадет. – Бедный малыш! Но прости, я ничего не могу для тебя сделать. Вернее, могу, но… не стану! Справляйся сам, Беркант, ты у нас уже взрослый. Попробуй… не знаю, использовать эти слухи себе на пользу. Смени имидж. В конце концов, гея ты еще не играл.

С этими словами она нажала отбой. Услышав в трубке длинные гудки, Беркант взревел, стиснул телефон в кулаке, и тот тут же разразился новой трелью. Ну, будь это еще один журналюга…

Однако в трубке раздался голос матери.

– Беркант, что это? – плачущим голосом вопросила она. – Как ты мог? Неужели все эти годы ты имел романы с мужчинами? Поэтому ты до сих пор не женат? Поэтому тебя бросила американка? И от эфира в передаче тебя отстранили тоже поэтому? О Аллах, за что мне это? За что ты покарал меня таким сыном?

– Мама, ну что ты говоришь? Это все ложь, понимаешь? Идиотские сплетни. Кто-то хочет мне насолить…

Но мать, не слушая, продолжала убиваться и причитать в трубку. Кажется, вина Берканта была ею уже признана и больше не требовала никаких доказательств. Более того, случившееся она воспринимала как удар по самой себе. Это перед ней он страшно провинился, позволив себе любить собственный пол, это ей воткнул нож в спину. Несмотря на терзавшее его отчаяние, Беркант успел мысленно порадоваться тому, что не являлся гомосексуалом на самом деле. Ясно было, что в таком случае понимания от матери он бы не встретил.

– Ты должен покаяться! – нашлась вдруг мамуля. – Это шайтан морочит тебя, это из-за него все. Я знаю, что нужно сделать…

– Мама, умоляю, успокойся! – увещевал Беркант. – Мне не в чем каяться, это все поклеп. Ладно, слушай, я сейчас приеду. Не плачь! Ну пожалуйста! Я буду через полчаса и все тебе объясню.

Нажав отбой, он сунул мобильник в задний карман, набросил на плечи пиджак и выскочил из квартиры.

На крыльце, как оказалось, уже поджидали журналисты. Беркант успел только сделать шаг за дверь, как на него тут же набросились, притиснули к стене дома, принялись совать в лицо микрофоны.

– Брегович-бей, несколько слов о разразившемся скандале!

– Какие отношения вас связывают с хозяином клуба «Гетто» Серканом?

Да что же это? Уже и Серкана сюда приплели? Этот урод явно не обрадуется, теперь снова кредит ему закроет…

– Правда ли, что вы много лет скрывали свою ориентацию?

– Шерилл Кент была для вас всего лишь ширмой?

Кое-как отбиваясь от особо наглых папарацци, прикрывая локтем лицо и уворачиваясь от микрофонов, он выбрался на проезжую часть и вскочил в первое же приблизившееся такси.

Он не успел даже выйти из машины у дома матери, та, поджидавшая его на крыльце, сразу же вскочила в салон и продиктовала таксисту новый адрес.

– Куда мы едем? – ошалело спросил Беркант.

– Я уже обо всем договорилась, – важно сообщила мать. – Я помогу тебе, мой бедный сын. Мне теперь все ясно – это твоя Саадет напустила на тебя шайтана. Поэтому тебя черти хороводят. Поэтому тебе так не везет.

– Мама, ты с ума сошла? – охнул Беркант. – Что за Средневековье? Ты же всегда была современной женщиной.

– Давай, смейся над матерью, – зазвенела слезами в голосе мать. – Как будто ты недостаточно страданий мне причинил, теперь еще и отказываешься принять помощь. Может быть, тебе нравится, что о тебе пишут такую грязь, а на меня, честную женщину, показывают пальцем за то, что я воспитала такого сына?

– Хорошо, – простонал Беркант, прижимая ладонь к мгновенно занывшему виску. – Хорошо, я сделаю все, что ты от меня хочешь. Только перестань причитать, умоляю.

Он и глазом не успел моргнуть, как оказался в маленькой слабо освещенной комнатке расположенного на окраине Стамбула дома. Мать сюда не пустили, велели подождать в приемной, среди других посетителей, притащивших сюда своих родных. Берканта же встретил мулла, про которого мать по дороге успела наболтать ему каких-то досужих баек. Якобы этот высокий могучий человек уже не раз исцелял бесноватых и неизлечимо больных.