В последние два дня путешествия их процессия только увеличивалась в размерах. Последним утром кавалькада Кэтрин остановилась в сельском доме неподалеку от Торнии для обеда и заключительных приготовлений ко въезду в город. Комната Кэтрин утопала в белых тонах – помещение только что покрасили специально для принцессы. Её выбор белого цвета определённо имел успех.

Кэтрин так нервничала, что едва могла есть, и её служанки тоже переживали.

– Вы видели пьесу, ваше высочество? – спросила Таня. – Актёры репетировали всю неделю. Возможно, она поможет вам отвлечься.

– Какую пьесу?

– Пьесу о вас, ваше высочество. Историю вашего замужества.

– Неужели? Что ж, полагаю, я должна её увидеть, – сказала Кэтрин, заставив себя улыбнуться. – Я очень хочу узнать, чем всё закончится.

Они быстро заняли места в саду, и пьеса началась. В ней не было слов, только танцы. Три мальчика, одетые в красное, чёрное и зелёное платья сопровождали ещё одного молодого актёра, одетого в ослепительное белое платье. Напротив них стояли двое мужчин, один постарше, в фиолетовом, другой помоложе, в голубом, явно король Арелл и принц Цзян. Мужчины танцевали, молодой копировал движения старшего, но постепенно начал делать всё лучше – прыжки были выше, повороты чаще, наконец, леди в белом подпрыгнув в воздухе от счастья, упала в подставленные руки принца и лишилась чувств.

Борис фыркнул.

– Только питорианцы могут рассчитывать завоевать женщину с помощью танца.

– В то время как бригантийцы просто рассчитывают завоевать женщину, – ответила Кэтрин.

Сир Роуленд захлопал в ладоши.

– В Бриганте от мужчин ожидают доказательства их достоинства. В Питории они танцуют. Оба испытания требуют навыков и атлетической подготовки, соответственно, – он наклонился к Кэтрин, – оба подходят юношам.

– Лично мне танцы ничего не доказывают, – прорычал Борис и покинул их.

– Но, если бы вы могли, сир Роуленд, что бы вы выбрали? Вы так долго прожили вне Бриганта, что же, вы только танцуете?

– Ну, боец из меня всегда был никудышний.

– Разве что в словесных схватках.

– Нельзя сражаться одними только словами, ваше высочество. Слова без действий подобны танцам – они красивые, но бесполезные.

– Но мои слова и мои действия вывели Бориса из себя, а вы предпочли помогать мне вместо того, чтобы держать на поводке. Мне кажется, что сразу после моей свадьбы вас отзовут обратно в Бригант.

Сир Роуленд кивнул.

– Я пришел к аналогичному выводу. Я всегда старался сделать так, чтобы польза от моего существования перевешивала все мои недостатки. Все эти годы я упорно трудился во благо Бриганта, но я не испытываю никаких иллюзий. Когда работаешь на вашего отца, твоё будущее всегда неясно. Но у меня складывается такое впечатление, что за это непродолжительное время мы – если мне позволено сказать «мы», – кое-чего да достигли, и отношение питорианцев к Бриганту улучшилось.

Кэтрин никогда в жизни не размышляла о работе, но прямо сейчас она чувствовала себя так, словно получила некую должность. В Бриганте она была всего лишь принцессой, которая ничего не делала, да от которой ничего и не требовалось. Одна только мысль о возврате к подобному существованию удручала. Ей нравилось строить планы и выполнять их, но большая часть веселья заключалась в том, чтобы делать это не в одиночку.

– Вы так мне помогли, сир Роуленд. Вы помогли мне многого достичь и отвлечься от множества проблем.

– Надеюсь, большая часть ваших проблем позади, ваше высочество.

Сир Роуленд явно имел в виду её семью, а сама Кэтрин думала об Эмброузе.

– Однако, не все. Но вы помогли мне восстановиться. И если мой отец отзовёт вас обратно, пожалуйста, не уезжайте. Я с радостью увижу вас своим постоянным советником.

Сир Роуленд поклонился, и Кэтрин показалось, будто его глаза увлажнились.

– Благодарю вас, ваше высочество.

Их беседа напомнила Кэтрин не только об Эмброузе, но и о том, как мало принцесса думала о том «сообщении», которое леди Анна пыталась ей передать. Кэтрин так сильно погрузилась в свои платья и процессии, а теперь неожиданно почувствовала приступ стыда. В последние мгновения своей жизни леди Анна пыталась ей что-то сказать, так что теперь Кэтрин была просто обязана сделать всё, что в её силах, чтобы расшифровать это сообщение.

– Что вы можете рассказать мне о демоническом дыме? – обратилась она к сиру Роуленду.

Посол явно удивился.

– Ну, это такой крайне дорогой способ расслабиться. И незаконный способ, – он наклонился к Кэтрин и произнёс: – Никто никогда не признается в этом, но я не сомневаюсь, что половина двора пробовала его хотя бы однажды.

Кэтрин замешкалась, но затем произнесла:

– Я должна вам кое в чём признаться, сир Роуленд.

И она рассказала ему о казни леди Анны. Когда принцесса закончила говорить, она задала вопрос:

– У вас есть хоть малейшее представление о том, зачем леди Анна стала бы предупреждать меня о демоническом дыме?

Сир Роуленд покачал головой.

– Я бы хотел помочь. Но, насколько мне известно, демонический дым – всего лишь наркотик, приносящий удовольствие. Однако звучит так, будто леди Анна намекала, что у вашего отца есть дым.

– Он у него действительно есть. Насколько мне известно, он накупил этого добра как минимум на две сотни фунтов. Но он никогда бы не воспользовался им сам.

– Нет, я не могу даже представить, чтобы ваш отец получал удовольствие таким способом.

– Но леди Анна подавала мне такие знаки на эшафоте. Ей было больно, её вот-вот должны были казнить. Она бы не потратила последние мгновения своей жизни на ерунду. Дым должен означать что-то важное.

– Я поспрашиваю о нём, – сир Роуленд остановился, затем продолжил: – И раз уж мы обсуждаем вашего отца, я надеюсь, что вы не обидитесь, если я скажу, что он использует всё, что угодно, пойдёт на любые жертвы ради достижения своей главной цели.

– Захвата Калидора?

– Именно. И… ваше замужество… для вашего отца это способ убедиться, что Питория не станет помогать Калидору в будущей войне.

– А заодно способ увеличить его выручку от торговли, чтобы финансировать эту войну, – добавила принцесса.

Сир Роуленд улыбнулся.

– Вижу, вы ясно представляете себе всю картину. Но демонический дым, похоже, добавляет ей новых красок. Как я и сказал, я задам несколько вопросов.

Финал путешествия к окраинам Торнии был особенно долгим. Процессия настолько разрослась, что идущие впереди трубачи были абсолютно не видны Кэтрин, хотя слышала их принцесса очень хорошо. Впереди них шли актёры и музыканты. Они привлекали толпы народа, но не являлись частью официальной процессии. Следом ехали двадцать питорианских охранников верхом на чёрных конях. Каждый воин был вооружён копьём, на груди сверкала кираса, сзади свисал плащ, а вот шлемов не было, так что каждый желающий мог увидеть короткие фиолетовые волосы всадников – цвета короля.