Где-то, возможно, совсем недалеко отсюда, воздух с раздирающим свистом вырывался наружу, рассыпался облаком ледяных кристалликов, а дыра становилась всё больше. Скоро, совсем скоро безвоздушное пространство доберется и до него…

Хватаясь рукой за сердце и судорожно глотая воздух, Ник прижался к переборке спиной. Закрыв глаза, постарался успокоиться. Никогда ему не нравился космос. Все эти бесконечные пустые пространства, темнота, вредные излучения… Метеориты. Космические пираты. Всем этим ужасам Ник предпочитал твердую землю под ногами и успокаивающе плотный атмосферный столб над головой. К ангелам, к ангелам эти космические корабли, станции и дорогие яхты. Он, Ник, лучше проведет остаток дней в какой-нибудь тихой заводи, на планете с необременительной гравитацией и свежим, не нуждающимся в постоянном пополнении, воздухом. Если выживет, конечно.

Немного придя в себя и оттолкнувшись от переборки, Ник продолжил путешествие. Тяготение почти не чувствовалось, шаги от этого получались легкими и длинными. Одно плохо: он всё время на что-нибудь натыкался. Будучи сухопутной крысой, он совершенно не привык к невесомости. Наталкиваясь на переборки, углы, спешащих мимо существ, он набивал себе шишки в самых разных, порой непредсказуемых местах, и отлетал назад с равной противодействию силой.

Впрочем, поток служащих, спешащих к спасательным терминалам, постепенно редел. Откуда-то, подобно далеким громовым раскатам, доносились звуки битвы. Сухопутная он крыса или нет, звук лазерного пулемета Ник не спутает ни с чем.

Предположив, что и там не обошлось без злополучных осьминогов и мысленно пожелав им разлететься на мелкие кусочки, Лебовски наконец-то выбрался из хитросплетений коридоров и оказался у длинной череды терминалов, к которым, согласно карте, были пристыкованы спасательные челноки. Затормозив полет, схватившись за какую-то железяку, он остановился. Сердце подскочило к горлу, выталкивая пребывающий там комок пищи наружу.

Терминалы были пусты. Не осталось ни одного, самого завалящего челнока.

Станция содрогнулась. Где-то наверху раздался металлический скрежет и с потолка, как в замедленной киносъемке, начала долгое падение металлическая балка. Ник замер, задрав голову и недоуменно открыв рот. На какое-то мгновение отключились все его чувства и инстинкты. Он просто стоял и смотрел, как в бесконечном балетном фуэте ему на голову рушатся тонны железа…

Погибнуть здесь, в консервной банке, зависшей в космической пустоте? Так и не получив того, что причитается ему по праву? Под какой-то грудой железа?

Ник в это просто не верил. Этого не может быть. Это не его судьба, всё должно быть совершенно не так!

Но балка, с неотвратимой определенностью, падала ему прямо на голову.

В последний момент, взяв себя в руки, а руки в ноги, Лебовски умудрился отскочить. Неловко подпрыгнув, он отлетел к стене, ударился о неё, полетел назад к балке и, обдирая ногти, сумел зацепиться за страховочный трос, протянутый по все переборкам. Неловко взбрыкнув ногами, он завис в паре метров над полом и медленно, как сдутый воздушный шарик, спланировал вниз. Отряхнулся, а затем прихрамывая, но решительно, направился к будке ближайшего общественного галафона.

– Вы мне соврали! – Фрагс Денетор угрожающе навис над сидевшим, вытянув больную ногу, Лебовски. Одной рукой Ник придерживал на лбу, в качестве холодного компресса, пакет с замороженным сублимированным горошком, другой пытался делать успокаивающие жесты в сторону адмирала.

– Ну а что мне было делать? – примирительно простонал он. – Если б я сказал, что упустил Семечко, черта с два вы бы за мной прилетели.

– Вы забываете… – Ник поморщился, уклоняясь от капелек слюны. – Что я и теперь в любой момент могу вышвырнуть вас в открытый люк.

– Ой, да ладно, – Ник брезгливо отбросил подтаявший пакет. – Вы военный, а не палач… Давайте лучше подумаем, как вернуть нашу собственность.

– Нашу? – в Лебовски вновь полетела слюна. – Нашу собственность? – выпрямившись, адмирал хрустнул артритными суставами. – Вы испортили всё дело, Лебовски. То, чего я добивался восемьдесят лет, вы уничтожили одним небрежным взмахом руки.

– Семечко цело, ничего с ним не случилось, – попытался урезонить адмирала Ник. – Оно всего лишь, в очередной раз, сменило хозяев.

– Артефакт принадлежит мне! Я заплатил за него потом и кровью. Годами лишений. Жизнями своих людей. А вы… – Ник тяжело вздохнул. Адмирал принюхался. – Вы пили! – упер он обвиняющий, с мощным желтым ногтем, перст в мягкую грудь Лебовски. – Я вам запретил. Я ПРИКАЗАЛ вам забрать Семечко и тут же вернуться ко мне, на "Ганнибал". Но вы вместо этого отправились кутить.

– Вы мне не указ, – сердито буркнул Лебовски. Он изо всех сил пытался храбриться, но напору адмирала было сложно противостоять. – Я не ваш подчиненный и не обязан выполнять бессмысленные приказы.

– Бессмысленные? – Нику чертовски надоело, что Денетор повторяет почти каждую его фразу, и бывший агент, не сдержавшись, закатил глаза. Что взбесило Денетора окончательно. – Бессмысленные? – провизжал он. – Вам было поручено ВСЕГО ЛИШЬ спуститься на станцию, передать продавцу деньги и забрать товар. Впрочем, я забыл. Это ведь ВЫ убедили меня в том, что справитесь. В том, что моё присутствие только осложнит ситуацию… И вы всё просрали, Лебовски.

Казалось, адмирала сейчас хватит апоплексический удар. Он покраснел, затем посинел и мелко затрясся. Откуда-то из глубин мундира давно слышался тревожный писк – сейчас он перешел в непрерывный истеричный вой.

Рука Денетора медленно, будто сама по себе, поползла к карману на кителе. Пальцы подрагивали, лунки ногтей сделались почти черными. Вот рука заползла в карман, вынула из него небольшую капсулу и начала долгий путь наверх, ко рту.

Ник равнодушно наблюдал.

Проглотив лекарство, адмирал заметно успокоился. Краснота схлынула, руки перестали дрожать. Только под глазами, пожелтевшими от усталости и бессонных ночей, набрякли синюшные мешки.

Ник решил, что пора совершить попытку примирения.

– Послушайте, адмирал. Еще не всё потеряно. Мы могли бы… – не договорив, он замер, уставившись в мертвые, абсолютно равнодушные зрачки. Таким взглядом удав, зажав в своих кольцах барашка, наблюдает за его мучительной смертью.

– Никаких "мы" больше не существует, – охрипшим шепотом проскрипел Денетор. – После всего, что вы натворили… Что упустили… Я не доверю вам завязывать шнурки, – он моргнул и выпрямился. – Я отдам вас под стражу и высажу в ближайшем порту.

– Но Фрагс…

Адмирал больше не слушал. По-военному четко развернувшись, он направился к двери.

– Вы еще пожалеете об этом! – крикнул Лебовски.

Адмирал даже не оглянулся. Только чуть дернул уголком рта, а потом переступил порог.

Щелкнул магнитный замок.

***

…Навалившись всей тяжестью, ему наконец удаётся захлопнуть дверь. В пазы опускается тяжелый дубовый брус, звякают замки и железные защелки.