– Касатки – тоже разумные.

– Так то – кругооборот хищников в природе. Естественный отбор: или мы их, или они нас. Видал, как ихние детки нашими черепами в футбол играют? Вот то-то же…

– Подведешь "Одуванчик" как можно ближе к станционному шлюзу, – давал последние инструкции Нафаня.

– Челнок забрал капитан Сэм, – напомнил Гораций. – А пристыковать наш корабль к их шлюзу напрямую не получиться…

– Будем прыгать.

– Но, капитан Нафаня… Как вы проберетесь внутрь? Боюсь, на станции к вашему желанию войти отнесутся весьма негативно.

– Не родился еще такой октапоид, чтоб не смог в консервную банку без открывалки просочиться…

Пока Гораций маневрировал, осьминоги, один за другим, выбрались на обшивку "Одуванчика". Порфирий, для вхождения в образ, тоже нацепил бандану – зеленую. И стал таким же угольно-черным, как старший брат.

Дождавшись, когда "Одуванчик" подойдет к станции на максимально близкое расстояние, оба осьминога мощным толчком щупалец ушли в космос, выбросив себя по направлению к станции.

Если б поблизости случился незаинтересованный наблюдатель, он бы непременно решил, что это очень красиво: две стремительные черные тени на фоне космической пустоты…

Приземлившись, братья наскоро исследовали стальную обшивку и, один за другим, втянулись в неприметную щелочку. Последним с поверхности станции скрылся лазерный резак: застряв в проходе, он некоторое время беззвучно громыхал по обшивке, но, наконец повернувшись под правильным углом, исчез.

В коридорах было довольно пустынно. В дизайне преобладал мышино-стальной цвет. Тускло-серая ковровая дорожка покрывала пол, цвета засохшей овсянки, как в клинике для душевнобольных, стены не были украшены ни единой картинкой или постером – лишь изредка, преимущественно на перекрестках, попадались лаконичные пиктограммы. И еще здесь была гравитация.

– М-да, скучновато тут у них… – протянул Нафаня, опускаясь на пол. Ему было неуютно: осьминог привык к невесомости. – Карту, присланную Кастиэль, не забыл?

Порфирий молча вытащил из потайного кармана на пузе листок тонкого пластика и отдал брату. Место, где содержались Саёнара и Сэм, было заботливо помечено крестиком.

– Далековато, – констатировал Нафаня. – Почитай, через всю станцию нужно пропереть.

– Тогда погнали. И так долгонько проваландались.

– Да не мельтеши, – придержал брата черный осьминог. – Никуда наш Сэмми не денется, с подводной субмарины. Помню, когда он только у нас появился… Махонький, голенький, что твоя личинка… Ты всё удивлялся: а чего это у него так мало ножек? А чего это у него шерсть не растет? Всё пытался научить его плавать. И выкалупывать языком трилобитов из панциря. А он, бедняжка, всё захлёбывался, захлёбывался… Пока я ему не показал, что у синих водорослей много кислорода в корнях. Подергал за стебли – и дыши, пока пузыри к поверхности летят… Сообразительный был, щучонок. Для гуманоида, конечно.

– Он для вас навроде домашней кваркуши был, которых Китежградские приручают, – буркнул Порфирий, изучая карту. – Поиграть, подразнить… А потом назад, в клетку. Только я и Ма относились к Сэмми, как к человеку.

– Ну и неправда, – возмутился Нафаня. – Просто, охотиться он так и не научился. Никак не мог понять, зачем убивать касаток, если они такие красивые…

– Может потому, что его черепом в футбол не играли? – ядовито осведомился Порфирий. – Ма из-за этих касаток погибла, Па инвалидом стал… Да ты сам в китоведы идти отказался!

– Я – законченный пацифист. Выродок, как говорил батя. Слишком далеко упавшая яблогруша.

– У нас на Китеже любой, кто не идет в китоведы – яблогруша.

– Кто-то идет, – заметил Нафаня.

– Да нет же, я говорю: тот, кто не идет…

– Я говорю, по коридору кто-то идет, – оборвал брата Нафаня.

Осьминоги замерли, распластавшись по переборкам и слившись с серо-стальным фоном.

– Спокуха. Это всего-навсего робот-уборщик, – через минуту сказал Порфирий. – Не обращай на него внимания.

Увидев незваных гостей, после комендантского часа шляющихся по вверенным ему территориям, робот – уборщик послал сигнал тревоги в центральный пульт управления станцией. Тут же был задействован чрезвычайный протокол.

В специальных гнездах проснулось несколько сотен вооруженных до последних шестеренок дройдеков. Под потолком, обшаривая пространство чувствительными лазерами, закружились летучие дроны, оснащенные крепкими, но легкими сетками для поимки преступников. Сквозь сетки, кстати сказать, пропускался электрический ток – для того, чтобы внушить преступникам полнейшее отвращение к сопротивлению…

Дройдеки построились к колонны и двинулись по коридорам навстречу агрессору. Дроны, негромко жужжа, устремились следом.

Все эти меры, как справедливо указывалось в рекламном буклете, были абсолютно безопасными и в высшей степени гуманными. На всех защитных изделиях красовался один и тот же логотип: скорпион с поднятым жалом, вписанный в круг.

Осьминоги, во время охоты, способны двигаться, словно выпущенные из пушки ядра. Если захотят, конечно. Порфирий с Нафаней хотели.

Подобно двум мохнатым Немезидам, стремительно неслись они по коридорам станции. Перед ними расстилалось тихое спокойствие. За их спинами разворачивался продуманный, хорошо организованный хаос.

Порфирий, выстреливая щупальцами в разные стороны, нажимал на все панели, кнопки и рычаги, какие попадались. Таким образом он умудрился убрать гравитацию, заставить потолочные лампы мигать в истеричном, вызывающем судороги у слабонервных существ ритме и включить противопожарную систему. Помещения станции оросились ледяным, чуть попахивающим ржавчиной дождиком.

В довершение всего, наткнувшись на особенно удачный рычаг, он завел сирену, призванную предупреждать о разгерметизации оболочки.

Все запертые двери автоматически распахнулись. В коридоры стали выскакивать различные существа в исподнем и даже совсем без оного – согласно личным предпочтениям вкушать ночной сон.

Существа вели себя по-разному: некоторые бросились к шкафам со спасательным оборудованием, другие никуда не бросились, а стоя в дверях своих кают, принялись заламывать конечности и издавать панические вопли. Третьи просто дико метались по коридорам взад и вперед, сбивая более мелких существ и круша всё, что ни попадя.

Вокруг шкафов завязались безобразные драки. Вопреки уверениям штатного расписания, спасательного оборудования там не оказалось – подобного рода вещи веками продавались на сторону поколениями предприимчивых завхозов. А пустое пространство, дабы не нарушать симметрии, заполнялось пустыми кислородными баллонами и просроченными пакетами химзащиты. Но всё же, следуя традиции, каждый шкаф содержал в себе один никому не подходящий скафандр, один сломанный противогаз и одну неработающую кислородную маску. Вокруг них-то и развернулись кровавые баталии: добрые служащие станции, еще вечером мирно игравшие друг с другом в пинг-понг, шашки и другие оздоровительные игры, теперь бились насмерть. А что делать? Жить-то всем хочется.