– Эх, тёмное ты существо, старший братец. У гуманоидов-то, оно совсем не так. Пока он до нее своим флермином доберется, она его уже в фаршик покрошит и фрикадельки сделает.

– Ты с арахнидами путаешь. У них, после этого дела, самка самца без соуса кушает… А у человеков просто в плен берет и ишачить на себя заставляет. На то они и гуманоиды – от слова гуманные. Сиречь – добрые.

– В проруби я видал такую доброту. Попомни мои слова: огребем мы еще с этой его самочкой.

– Слушай, успокойся. Все печенки выстриг: Сэмми то, да Сэмми сё… Если у него флермин вырос, то уж головой думать всяко сам должен.

– Осмелюсь доложить, капитан Нафаня: Кэсси вышла на связь! – Гораций сиял, как свежеотдраенный чайник. Огоньки так и бегали по лицевой панели.

– Ну вот, видишь! – Нафаня полетел к пульту управления. – Всё путём. Докладывай, старший кормчий, что там…

– Всё путём, как вы только что изволили выразиться. С Кэсси сняли ограничитель, и теперь она свободная личность.

– А как же Сэм? – Порфирий, всем видом выражая неверие в счастливый конец, повлекся вслед за братом.

– Сэма и Саёнару взяли в плен и бросили в карцер. Через три часа состоится показательная казнь – их выдадут за промышленных шпионов и выбросят в открытый космос без скафандров.

– Чтоооо? – Порфирий поменял цвет с ярко-синего на лиловый. – Сэмми выбросят в открытый космос? Чего ж ты молчал, жестянка непутевая…

– Виноват, старпом. Пребывал в эйфории по случаю радостного известия.

– Где тут радость, где? Дурья башка! Если Сэмми не выберется, твоей Кэсси тоже кранты. Без экипажа-то она летать не умеет.

– Смею предположить, что вы с капитаном Нафаней предпримите своевременные и необходимые действия для воссоединения экипажа.

Осьминоги переглянулись.

– Капитан, разрешите внести предложение? – через минуту осведомился Гораций. Черный осьминог кивнул. – Мы находимся в столице Галактики, – робот, подойдя к большому иллюминатору, картинно простер верхний манипулятор к скоплению огней за пределами корабля. – Количество военных и полицейских сил, задействованных в данном секторе…

– Предлагаешь сообщить в полицию? О Сэмми? – Порфирий задумчиво завис между полом и потолком.

– Лучше попасть в тюрьму, чем замерзнуть в космосе, – философски мигнул светодиодами робот. – На этот случай у меня есть подходящий анекдот. Попали арктурианец и цефеид в места не столь отдаленные…

– Помолчи, – оборвал робота Порфирий и посмотрел на брата. – Ну, что ты думаешь?

– Если мы сообщим… – медленно начал черный осьминог. – Что известный преступник Сэм Калашников в данный момент находится на станции "Скорпионз"…

– Они должны будут среагировать, – кивнул Порфирий. – Должны будут прилететь на станцию и потребовать выдачи преступника. По крайней мере, Сэмми избежит казни… Пока суд да дело, мы что-нибудь придумаем.

– Говорить буду я, – решил Нафаня. А вы идите… Ну не знаю, на камбуз, что ли. Пожрать приготовьте.

– А почему нам нельзя остаться? – возмутился Порфирий. – Ведь речь пойдет о Сэмми!

– Потому что мне, честному дьякону, придется врать. А при свидетелях я этого делать не люблю, – отрезал Нафаня и бесцеремонно вытолкал брата вместе с роботом из рубки.

Когда в герметичной колбе закипела вода, в которую Гораций собирался высыпать макароны, в камбуз ворвался Нафаня. Выглядел он очень взъерошенным и слегка не в себе.

– Что случилось? – бросился к нему Порфирий. – Что они тебе сказали? Удалось связаться с полицией?

– Еще как удалось… – черный осьминог, небрежно отстранив брата, открыл в стене рядом с плитой неприметный лючок и начал выбрасывать из него лазерные резаки, обрезки труб, пучки электродов, рулоны толстой ржавой проволоки и кевларовые фартуки для вакуумной сварки.

– Да что случилось-то? – вскричал вконец обеспокоенный Порфирий. – Тебе срочно приспичило сваять новую антенну?

– Ага. И тебе тоже. Вот как возьмем, да как сваяем… Мало никому не покажется, – он завис, закрепившись парой щупалец за переборки, а остальными распутывая сложную упряжь вакуумного сварочного аппарата.

Порфирий молча ждал, то краснея как маков цвет, то, начиная от кончиков щупалец и макушки, бледнея до бумажно-белого. Один Гораций излучал полнейшую безмятежность. Убавив накал в магнитроне, он внимательно наблюдал за кувыркающимися в воде макаронинами.

Наконец, распутав ремни, Нафаня всучил один из резаков брату и поплыл к внешнему шлюзу.

– Так они прилетят? – робко спросил Порфирий. – Они потребуют выдачи Сэмми? Нафаня резко повернулся, хлестнув щупальцами по стенам и потолку.

– Они сказали, – произнес он, четко выговаривая слова. – Что станция "Скорпионз" – не их юрисдикция. И то, что там происходит, их – полиции – не касается. Станция "Скорпионз", это как бы территория другого государства. Вроде посольства. И вмешиваться они не имеют права.

– А про казнь ты им сказал?

– Еще как сказал, – черный осьминог стремительно летел по коридору, Порфирий еле за ним успевал.

– А они?

– А они… – Нафаня резко развернулся к брату. – Они ответили, раз Сэм Калашников – преступник, туда ему и дорога. Не придется тратить деньги налогоплательщиков на процесс.

Порфирий заколыхался, как студень.

– Ну ладно, Базар. Бандиты, мафия – понятно. Там полицейские карасей не ловят, всем хочется дожить до пенсии… Но чтобы здесь, в самом центре Галактики, под носом у Правительства…

– А ты еще не понял? – обернулся Нафаня. – Корпорация – и есть правительство! Полиция просто ест с рук у этого вашего дона Муэрте. А потом кланяется и спасибо говорит… А ведь мы им платим! Голосуем за них, собак брехливых…

– Не, ну тут ты перегнул, братан. Сроду Китеж никому не платил. Мы ж сами по себе. Это они нам платят – за китов, за ежиные шкуры и за то, чтобы их ржавые лоханки оставались на ходу… Постой! – Порфирий побледнел в последний раз, а потом принял цвет нежно-голубого неба, если смотреть на него со дна гравитационного колодца, сквозь толстый слой атмосферы. – Я правильно тебя понял, брателло? – и помахал лазерным резаком. – Если полиция "не имеет права" вмешиваться, что бы там не творилось…

– Пойдем, и сами вскроем эту консервную банку, – договорил Нафаня. – Эх, придется на время перестать быть пацифистом. Потом попрошу епископа Клоппа наложить епитимью. Отмолю.

– Значит… мы можем всласть повеселиться? – от предвкушения Порфирий сделался зефирно-розовым.

– Йо! – черный осьминог торжественно затянул на затылке красную бандану.

– И… ни в чем себе не отказывать?

Нафаня задумался.

– Нет. На разумных существ охотиться нельзя.