проживать так свой век. Отказываясь от звания, я подписывала себе смертный приговор, потому что по закону нашего племени подлежала тайной казни. Даже император не в силах помешать этому. Он мог изыскать сто или даже тысячу способов защитить меня, но святые целительницы изобрели бы сто первый или тысяча первый способ, чтобы исполнить приговор.

Однако государь был настроен весьма серьезно:

– Я размышлял об этом не один день. Ты можешь избежать смерти. Скажешься больной, я призову дворцовых лекарей, которые установят, что болезнь неизлечима. Затем объявлю о твоей смерти и спрячу тебя. Спустя время ты вернешься во дворец как дочь высокопоставленного сановника…

– Я поклялась жизнью и не могу подчиниться! – Я поспешила прервать императора. – Сколько себя помню, всегда любила медицину и аптечное дело, не имея времени на другие занятия. Так было и будет вечно. К тому же вы, Ваше Величество, не видели моего истинного лица. Мою грубую, ужасную внешность скрывает вуаль. Я выгляжу отвратительно, только глаза кое-как удались. Называя себя прекрасной, я обманывала окружающих…

– Ужасная внешность? – Император пошатнулся. – Неужели в твоих глазах я ничего не стою и совсем не заслуживаю доверия?

– Мне нет нужды никому ничего доверять, я живу своим трудом, – отрезала я.

– Отлично! Продолжай в том же духе! У нас вся жизнь впереди! Мы посмотрим, к чему ты придешь в конце!

В приступе гнева император опрокинул столик, и на пол скатился огненно-красный предмет. Стоя на коленях, я смотрела, как государь уходит прочь с прямой, как пика, спиной. К нему вернулось достоинство истинного правителя, однако от широких, как горы Лое, плеч веяло неизъяснимым унынием. Наконец его силуэт растворился в ночном тумане.

Я снова нагнулась, чтобы поднять опрокинутый столик. На полу лежал изорванный в клочья бумажный фонарик. По его виду было уже невозможно понять, как он выглядел изначально.

На другой день Цян Хо передала мне свежие сплетни:

– Вчера император приходил к вам за секретным рецептом? Я на досуге прогулялась по дворцу, и одна молодая служанка шепнула мне, что император спрашивал у старой придворной дамы, как делать фонарики. Говорят, он склеил несколько штук странной формы, один вроде как получился, но потом куда-то запропастился. А что за помешательство на него напало? Вы смогли найти причину его болезни?

Я с безразличным видом покачала головой.

6

Великий император перестал навещать меня. Высокие сановники и прочие придворные возрадовались, полагая, что мои искусные руки излечили государя от тяжкой хвори. Я ожидала, что через несколько дней Его Величество отпустит меня обратно в горы, к моему племени, чтобы его подданная и дальше готовила снадобья вдали от мира в обществе сестер-целительниц.

Как-то раз, когда время близилось к полуночи, я сидела при свете лампы и, подперев рукой щеку, равнодушно листала книгу. Среди описаний лекарственных трав я подыскивала, чем можно заменить сердце птицы Чжу Цюэ. В полумраке меня клонило в сон. Вдруг тень передо мной зашевелилась, а страница перевернулась сама собой без всякого ветра. Подняв голову, я увидела, что напротив меня стоит какой-то человек. А, нет, это был не человек! За моим столом, заложив руки за спину, замер таинственный бессмертный.

– Великий бессмертный, давненько не виделись, – с восторгом поздоровалась я, когда протерла глаза и пришла в себя.

Бессмертный с теплой улыбкой ответил:

– Я же просил называть меня Жунь Юем.

Император зря недооценивал меня. Кто сказал, что я не видела богов? Впервые божество предстало перед моими глазами, когда мне было шесть лет. Он действительно мог оседлать туман и прилетал на облаке. Его звали Жунь Юй.

Я как-то спросила, не потомок ли он Царя Исцеления [181], который сошел в бренный мир, чтобы ободрить меня, впечатлившись моим усердием в учебе и непорочностью души. Гость, улыбнувшись, покачал головой. Я полюбопытствовала, чем он повелевает. После долгих раздумий тот сообщил, что ничем и просто пасет оленей.

В страхе, что он устыдится своего низкого положения в Небесном царстве и побоится потерять лицо в глазах простой смертной, я поспешила его утешить:

– Ха-ха, у вас очень многообещающая должность. Помнится, Великий Мудрец, Равный Небу Сунь Укун тоже начинал с должности бимавэня [182]. Он продемонстрировал свои способности в этом деле и впоследствии отправился в паломничество за священными книгами сутр. Говорят, Сунь Укуну сам Великий Будда даровал титул «Всепобеждающий Будда». Хм, если так подумать, то есть еще и Чжан Голао из Восьми Бессмертных. До того, как обрел бессмертие, он пас ослов. Но вон как все вышло, его слава и сейчас не угасает! Вот потому я и говорю, что ваша должность – весьма многообещающая.

Бессмертный ненадолго опешил и долго смотрел на меня, погрузившись в раздумья и словно пытаясь разглядеть кого-то за моей спиной. Потом уныло опустил голову и горестно прошептал:

– Как две капли воды…

Я думала, бессмертные спускаются на землю, чтобы наставить на путь истинный или научить чему-то. Но Жунь Юй, похоже, явился просто поболтать о том о сем: вероятно, ему и правда было нечем заняться.

В прошлый раз он сообщил мне, что уже больше ста лет строит в Небесном царстве большой дворец, который хочет украсить всеми сокровищами, какие только есть на небесах. Я не удержалась и поцокала языком. Один день в Небесном царстве равен земному году. Выходит, по земным меркам строительство длится больше тридцати тысяч лет. Если верить пословице, что время дороже злата, дворцу Жунь Юя поистине нет цены, раз на его постройку ушло столько лет. Притом в нем еще даже нет роскошной отделки…

Повстречав Жунь Юя снова, я участливо поинтересовалась:

– Полагаю, вы уже достроили дворец, раз нашли время навестить меня?

Он улыбнулся:

– Верно! Как раз сегодня закончил.

– В таком прекрасном дворце, надо полагать, живет немало бессмертных? – полюбопытствовала я.

Жунь Юй помрачнел:

– Там живет лишь куст полиантеса да я. И еще один бестолковый олененок.

Я поняла, что задала неуместный вопрос, и поспешила сменить тему:

– А какие ценности из сокровищницы Небесного Императора есть в вашем дворце? Расскажите, пожалуйста. Сокровенные и сложные вещи моему смертному разуму не постичь, поведайте, если можно, о самых простых и доступных моему пониманию, чтобы я могла расширить свой кругозор.

Бессмертный подумал и небрежно сообщил:

– В мой дворец ведет арочный мост из восьмидесяти одной радуги. Он упирается прямо в дворцовые ворота.

Я захлопала в ладоши:

– Радугу видим даже мы, простые смертные. Она действительно прекрасна. Жаль только, что появляется на мгновение