Поняла! Император очень ценил эту девушку. Узнав, что ее преследуют убийцы, он направил на ее защиту талантливого соглядатая. Когда же разбойница попала к такой умелой целительнице, как я, посланник императора успокоился и тайно наблюдал за нами. Как только девушка поправилась, он ее увез.

Что ж, наверняка так все и было. Вот только… император до сих пор не завел себе наложницу. Неужто разбойницу снова похитили? С концами?

А может, разбойница снова заболела и император хочет, чтобы я исцелила его возлюбленную, раз так хорошо знаю свое дело?

Белые тучи по небу несутся, не успеешь моргнуть – сизым псом обернутся [174]. Как переменчив мир – всего не предугадаешь. Спасешь первую встречную, а потом выясняется, что это была красавица, покорившая сердце императора.

– Что думаешь? – неторопливо осведомился государь.

– Кхе-кхе…

Связав в этой странной истории концы с концами, я успокоилась. Теперь ясно, что от меня требуется.

– С этой девушкой ваша верная слуга действительно знакома. Я даже могу назвать ее своим давним другом. Вы, Ваше Величество, вызвали меня в столицу. Значит, у девушки либо обострилась старая болезнь – тогда я ручаюсь, что смогу помочь, либо же… Если нашей с вами знакомой в столице нет и вы повсюду ее ищете, ваша безмозглая подданная не в силах направить вас по следу. Мы познакомились в горах Лое, я спасла ей жизнь и больше никогда не видела.

– Кхе-кхе-кхе… – Теперь кашель разобрал императора. – Ты действительно безмозглая!

Это… это унизительно! Даже императору недопустимо говорить такое!

– Прочти повнимательнее. – Судя по голосу, он старательно сдерживал свой гнев.

Я через силу взяла себя в руки и еще раз пробежала глазами исчирканные листы. Кроме записи фраз, которые я произносила вслух, там не было ничего интересного. А! Верно! Я жаловалась, что мне придется последовать за императором в могилу! Я оскорбила Его Величество!

– Ваша… верная подданная в те годы была молода и неопытна. Я сказала не подумав. Лечь в могилу вместе с таким мудрым и выдающимся правителем – истинное счастье, к которому стремятся на протяжении восьми поколений. Разумеется, я буду усиленно трудиться над эликсиром бессмертия, чтобы вы, Ваше Величество, жили вечно и объединили под своей властью весь мир!

В моем голосе звучала непоколебимая преданность. Однако императора она не тронула. Он фыркнул и продолжил допрос:

– Ты читала Наш высочайший указ с повелением явиться в столицу? Мы собственноручно написали его.

Что? Посланник обычно зачитывает высочайший указ вслух, разве нет? После этого считается, что указ доставлен. Зачем его перечитывать? Но раз император задал вопрос, да еще упомянул, что лично писал указ, я знала, что ответить:

– Я с почтением прочла высочайший указ Вашего императорского Величества и восхитилась безупречным почерком. Движения кисти подобны полету дракона и изгибам змеи, сила проникает сквозь бумагу, черты отлиты из железа, крючки – из серебра [175]. Манера письма энергичная и дерзкая – таков почерк императора. Его твердость поражает воображение, простым смертным не достичь подобного.

– Да сколько можно играть для быка на цине?

Император стукнул по подлокотникам, встал и размашисто шагнул вперед. Э-э, он что, идет ко мне?

Государь грубо отдернул занавесь, и та с шорохом отъехала в сторону. Я же в испуге опустила голову. К счастью, на мне всегда была вуаль, которая наполовину скрывала лицо.

Изучая носок императорского сапога, я невозмутимо произнесла:

– Ваше Величество, не стоит забывать о правилах приличия. Эту занавесь нельзя отодвигать.

– Подними голову. Посмотри, кто перед тобой, – надменно приказал великий император.

«Передо мной император, кто же еще? Не будь ты императором, я бы с тобой не разговаривала, ведь ты мужчина», – подумала я про себя. И все же, исполняя волю государя, подняла голову и одарила императора преданным взглядом. Его губы были красны без капли киновари, брови – черны, как тушь, а кожа бела подобно цветам персика и сливы. М-м, а он, оказывается, красавчик. Разумеется, я не могла сообщить ему об этом.

– Ваш облик воистину величав. Я вижу перед собой стать дракона и зоб ласточки [176]. Государя, грозного во гневе и славе [177], горделивого, как одинокая сосна, и внушающего страх подобно Яшмовой горе накануне обвала. Я не имею права лицезреть ваше блистательное и воинственное великолепие.

Вижу, великий император на редкость самовлюблен. Сперва вынудил меня нахваливать его почерк, потом – внешность.

– И правда, из гнилого дерева хорошего цветка не вырежешь.

Император все равно остался недоволен. Похоже, моя лесть не достигла цели. Хотела хлопнуть коня по крупу, а попала по ноге. Может быть, ему не понравилось, что я превозносила его величие и мощь, а он ожидал услышать правду – что несравненно хорош собой и грациозен, как барышня?

Едва я снова открыла рот, как император с досадой перебил меня:

– Оставь при себе свои мелкие хитрости, хватит считать себя умнее всех! «Врач не имеет пола»! По-твоему, Мы не знаем, что ты на самом деле думаешь о второй части высказывания: «пациент тоже не имеет пола»? Если сама не считаешь себя женщиной, не стоит ко всем вокруг относиться как к женщинам!

Что? Неужто он видит меня насквозь? До чего же странный этот император! Я изо всех сил старалась не думать, чтобы не дать больше прочесть мои мысли, иначе быть беде. Спустя долгое время государь так быстро склонился ко мне, что я не успела отстраниться, и, скрипя зубами, прошипел мне на ухо:

– Я – Каркуша.

Взмахнув широким рукавом, император размашистым шагом вышел из зала.

Каркуша? Каркуша! Я всполошилась. Он сказал, что он – та самая разбойница Каркуша? Я в ужасе зажала рот ладонью. И тут же напрягла свою память. Действительно, одно лицо!

Я собрала разбросанные листы сюаньчэнской бумаги и сличила мелкие иероглифы в комментариях с почерком Каркуши – они были похожи как две капли воды. Дрожа от страха, я разыскала высочайший указ, который хранился в каком-то богами забытом сундуке. Указ написан той же рукой!

А, вот оно что! Не зря я ручалась, что от моих снадобий улучшение наступит через три дня. Очевидно, слух и речь у Каркуши восстановились довольно быстро, потом она… то есть он… просто притворялся, что не слышит. Очень подло с его стороны. Внезапно я вспомнила, как перед уходом Каркуша написал, что поможет исполнить мое заветное желание. Должно быть, он призвал меня в столицу, чтобы выполнить свое обещание и воздать по заслугам.