– Ты меня похвалила? – наконец выдавила я. – Ты действительно считаешь, что эти фотографии небезнадёжны?

– Да, если хочешь, я помогу тебе разобраться во всех тонкостях искусства фотографирования.

– Было бы неплохо, – застенчиво улыбнулась я. – Спасибо. Хоть это и моё хобби, но я бы хотела совершенствовать навыки.

– Это правильно, – поддакнул Серёжа. – Я же говорил, что у тебя талант!

– И оказался прав, – проговорила Света. – Приезжай в Лебяжье в следующую субботу, походим по пляжу, поучимся правильно использовать тройную выдержку.

– Спасибо, обязательно приеду! – воодушевлённо выпалила я.

– Спасибо, Светик, – Серёжа снова обнял подругу. – Нам пора. Отличная картина! – парень указал рукой на мольберт.

– Угу, – проворчала Бородина, и я услышала в её ответе недовольство собственным творением, которое лично мне казалось идеальным.

Волков снова взял Катю на руки, и мы направились обратно в деревню. На душе у меня было легко и радостно. Серёжа снова оказался прав, иногда полезно услышать объективное мнение. Теперь у меня появилась возможность совершенствовать технику под руководством более опытного человека, к тому же Светлана мне очень понравилась и я была рада знакомству с ней. Вечером, нужно будет извиниться перед Серёжей за свою упёртость. Придётся сильно постараться, чтобы загладить свою вину перед ним.

С той самой навязанной мне Волковым встречи со Светланой на берегу залива я стала проводить в её обществе много времени, и, надо признать, это приносило свои плоды. Светлана оказалась строгим, но опытным учителем, который быстро натаскал меня в не таком уж простом деле, как фотографирование. Помимо практики Света надавала мне кучу литературы, посвященной искусству фотографии. Надо ли говорить, что я всего за несколько недель открыла для себя столько нового, что сама не могла поверить, как без этих знаний у меня вообще выходили сносные работы, похоже, на одной только интуиции и чутье. Теперь на моём компьютере постоянно были открыты посвященные фотографированию сайты, где я продолжала черпать информацию и следить за работами других фотографов-любителей.

Светлана нравилась мне своей прямолинейностью, суровостью и жёсткостью. Она имела стойкое мировоззрение и иногда этим пугала меня. Я поражалась, как легко она делила мир на чёрное и белое, не оставляя в нём места для серых оттенков. Эта её особенность говорила лишь о том, что характер её был настолько закалён и чёрств, что она не могла принимать полутона, не считая их хоть сколько-нибудь значимыми. Не скажу, что я разделяла её точку зрения во всем, но я многому у неё научилась. Светлана не была жестокой, но она была строгой по отношению к себе и эту строгость переносила на окружающих её людей, требуя от них того же.

Было необычно наблюдать, как всё же менялась Света в присутствии Андрея. От этой пары словно исходило сияние, настолько влюблёнными они мне казались. Порой мне даже становилось неловко в их присутствии, когда они, не замечая никого вокруг, могли погрузиться в свои ощущения и смотреть друг на друга таким взглядом, будто бы всё, что держит каждого из них на этой земле, – это они сами, и ничего больше не имеет значения. Видя их отношения, я невольно задумывалась, испытываю ли я хотя бы толику тех чувств, которыми живут Светлана и Андреем к Серёже? Я могла бы с уверенностью сказать, что люблю Волкова, его невозможно не любить, особенно после всего того, что он для меня сделал, но иногда мне казалось, что моя любовь к нему гораздо слабее, чем его ко мне. Но потом мы оставались наедине, и все мои сомнения испарялись, потому что неимоверное тепло разливалось по моему сердцу в присутствии Волкова, он, словно весеннее солнце, грел мою душу и приносил в мою жизнь такие необходимые положительные яркие эмоции. Я знала наверняка, что без него не буду счастлива.

Время шло, и постепенно я действительно поверила в себя, поверила, что могу фотографировать очень даже неплохо. Я перестала стесняться показывать свои работы другим людям и начала даже выкладывать их на сайтах, посвящённых фотографии, где проводила много времени. Я делилась своими работами, выслушивала мнения таких же фотографов-любителей, как я, прислушивалась к их критике или советам, пускалась в обсуждения чужих работ. На этих сайтах я познакомилась со многими людьми по всей стране, и мне нравилось это общение.

Я чувствовала удовлетворение от того, что могу делать что-то только для себя, для собственного удовольствия, что у меня есть что-то личное, и радовалась, что у меня неплохо получается. Я узнала столько нового, что сама не заметила, как стала вводить специфические слова в свою речь, если она касалась фотографирования. Я замечала, что Серёжа скучает, если я пускаюсь в долгое повествование о любимом занятии, и решила, что мне вполне достаточно обсуждать своё хобби с соратниками по фотоаппарату и не наседать на уши любимому. В конце концов, с Сергеем мы могли говорить и на общие, интересующие нас обоих темы, которых было вполне достаточно.

Время продолжало лететь с неимоверной скоростью, и я не успела оглянуться, как декабрь вошёл в свои права, оповестив всех жителей Бора о своём наступлении толстым слоем снега. До Нового года оставалось несколько дней, и я с тройным усилием корпела над книгами, посвящая всё своё время чтению учебников и подготовке к первой сессии, которая должна была начаться как раз после новогодних каникул. Теперь, когда я больше не работала в кафе, я могла время от времени посещать занятия в ВУЗе, хоть это было и не обязательно.

В Питере я каждый раз встречалась с Лизой, мы частенько ходили вместе по магазинам. Надо признаться, хороший вкус этой девушки в одежде начал передаваться и мне, и порой я ловила себя на мысли, что рассуждаю о том, подойдут ли эти туфли к моей юбке и с чем было бы удачней всего сочетать эти брюки или рубашку. К слову сказать, со времени знакомства с маленькой Власовой мой гардероб претерпел большие изменения. Теперь большую его часть занимали платья на все случаи жизни, брюки различной длины, блузки разных фасонов и юбки. В последнее время я надевала любимые когда-то кеды и протёртые джинсы только на прогулку в лес или на пляж, а не по любому поводу выхода из дома. Мне всё больше нравилось ходить на каблуках, хотя ходить-то было особенно некуда, если не считать выездов в университет и свиданий с Серёжей.

Да, мы всё ещё ходили на свидания и также украдкой встречались по ночам в моей комнате, хотя Серёжа, одеваясь после горячего секса в необходимости вернуться домой, регулярно намекал мне на то, что пора начать жить под одной крышей. Каждый раз я старалась замять эту тему, я чувствовала, что пока не готова сделать этот шаг. Возможно, подсознательно я боялась повторения предыдущих ошибок, памятуя о том, насколько разрушающим для страсти и любви может оказать быт. Да и мне нравились наши свидания, нравилось, что мне приходилось каждый раз к ним готовиться, даже если нам предстояла обычная воскресная прогулка по лесу. К своему собственному удивлению, я даже научилась пользоваться декоративной косметикой и обзавелась парой туфель на сверх высоких каблуках на особые случаи. Эта лёгкость отношений, не отягощённых бытом, мне сейчас очень нравилась, и я не спешила с ней расставаться. Мне нравилось ощущать некоторое волнение, подбирая наряд перед походом с Волковым в ресторан или театр каждую субботу, пока Катя находилась в гостях у Виктора и Наталья Власовых. Я каждый раз с нетерпением ожидала момента, когда Серёжа заедет за мной вечером, усадит меня на пассажирское сидение своего автомобиля, сопровождая восхищенным взглядом, и повезёт навстречу развлечениям, после которых нас непременно ожидал страстный секс, иногда прямо на заднем сидении автомобиля.