Хузу. Появление главного стража в любом месте вызывало ужас. Каждый, на ком задерживался его взгляд, начинал рыскать по своим необъятным грехам и раскидывать мозгами, где он мог проколоться.

Сейчас Хузе казалось, что дела очень плохи. Стоило вспомнить о Боге, но в глаза вместо Бога пялилось ухмыляющееся лицо начальника стражи. Его ищейки повсюду, ему проще отыскать Иоанну. Замордованный такими мыслями, Хуза скоро очутился перед синагогой.

У входа толпился народ. Хуза натянул повод. Не мешает перед дальней дорогой помолиться. Он выбрался из седла и направился к дверям. Толпа раздалась и притихла. Дворцового домоправителя узнали. Хуза видел почтение на лицах, но его было трудно обмануть, он чувствовал, что в душе каждый сейчас пускал в него крепкое словцо. Придворных боялись, как боялись самого Ирода Антипу, и за спиной обливали эпитетами, от коих уши вяли.

В синагоге священник громко науськивал прихожан не слушать болтовню разных проходимцев. Называл всякие имена и прозвища и делал ударение на одном: на некоем Йешуа назорее. Хуза подумал: а вдруг это подсказка для направления поиска? И ощутил облегчение от неожиданной находки. Полюбопытствовал, где следует искать Йешуа. Помолился, вышел, бухнулся задом в седло и поскакал из города.

Скоро улочки с кирпичными и каменными домами остались позади. Извилистая стезя закачалась перед глазами, ломая своими неровностями размеренный бег лошади. По дороге спрашивал об Йешуа назорее, и мало-помалу начинал вырисовываться путь.

Между тем настроение у Хузы не улучшилось, ибо никто не знал об Иоанне. Хотя очевидцы уверяли, что с Йешуа несколько женщин, и одна – яркая красотка.

Пролетел день, наступил второй.

Хуза не был искусным седоком, потому быстро отбил зад. Тот неприятно горел, раздражая.

Приближалось очередное селение. На подъезде царедворец натолкнулся на толпу. Та, улюлюкая, гналась за человеком. Вслед ему летели палки и камни.

Перед всадником в сановных одеждах толпа приостановилась, замешкалась. Преследуемый человек воспользовался этим и скрылся за бугром.

Хузе объяснили, что из синагоги вышибли посланника Йешуа. Толпа потопталась и поплелась назад.

Домоправитель обрадованно крякнул и, не раздумывая, повернул коня. Фортуна явно показала свое лицо.

За бугром – огромные валуны. Человек, без сомнения, прятался за ними. Хуза покрутился в седле, кликнул:

– Вылезай! Не бойся меня. Хочу поговорить.

Из-за камней показалась голова Иуды Иш-Кериййота. Он ладонями сквозь грязную хлопковую ткань эфода потирал побитые плечи и смотрел с настороженным вызовом:

– Я тебя не боюсь.

Хуза про себя ухмыльнулся, подумал, был бы умнее – боялся б. Он видел голову самоуверенного крепыша, коему некоторое время назад чуть не переломали ноги и какой недавно давал отменного стрекача.

– Выходи, выходи, – повторил царедворец. – Как тебя зовут?

Иуда, морщась, выбрался на дорогу, одернул потрепанную одежду:

– Иуда Иш-Кериййот меня зовут, – проговорил, подходя ближе.

– Я ищу Йешуа назорея, – привстал в седле Хуза. – Скажи, где его найти и есть ли возле него женщина по имени Иоанна. – Хуза пытливо сверху вниз смотрел на Иуду. – Я муж ее, – уточнил и уловил, как Иуда удивленно расширил глаза и на короткое время растерялся.

Однако быстро собрался, напустил на себя безразличие:

– Возле Йешуа есть несколько женщин с именем Иоанна, – уклончиво отозвался, зная при этом, что врет всаднику, потому что она была одна. Но Иуда хотел удостовериться, правда ли перед ним муж Иоанны. Не поверил. С чего бы и откуда тому взяться. – Какая из них нужна тебе?

– Самая красивая. Та, у которой муж Хуза, царский домоправитель.

Иуда нащупал ногами ровное место, где было удобнее стоять, переступил туда и покривил губы:

– Красотку возле Йешуа зовут Марией. – Иуда знал от Иоанны имя ее мужа, но мозг с трудом переваривал, что неожиданно, нос к носу, довелось столкнулся с Хузой. Одним, без стражи. – Если ты царский домоправитель, докажи.

У Хузы кровь ударила в лицо. Вызывающее недоверие Иуды передернуло, ведь этот потрепанный прощелыга видел его богатые одежды. Хуза с удовольствием сейчас огрел бы паршивца плетью вдоль хребта, однако пришлось вымучить улыбку. По большому счету, теперь у него было больше причин для радости, нежели для раздражения, ибо трижды уже повезло. Первый раз, когда зашел в синагогу, второй раз, когда направился на поиски Йешуа назорея, и третий раз, когда наткнулся на этого попрошайку.

Он пошарил рукой в складках хламиды, вытянул отличительный знак царского домоправителя и ткнул под нос Иуде. Тот, хоть ничего не понимал в таких знаках, но поглядел с видом знатока. У него заколотило сердце. С жадной радостью, по-звериному почуял скорое избавление от Иоанны. Ему было безразлично, зачем Хуза искал жену, причина не имела значения, важен итог.

Два человека внимательно вглядывались друг в друга.

Хуза спрятал отличительный знак и, хотя помнил о запрете Ирода Антипы, все же упомянул о нем, надеясь устрашить именем тетрарха:

– Это поручение царя, – усилил слова скрытой угрозой. – Если я не заберу ее, к Йешуа нагрянет царская стража. – Хуза был убежден, что все именно так произойдет, возможно, стражники уже рыскают где-нибудь поблизости. – Говори, где она! Глупо совать голову под меч, если можно разжиться сребрениками.

Грудь Иуды распирало от предвкушения избавления от Иоанны. На душе потеплело, перед глазами возникла невероятная красотка Мария. Голова пухла, мозги шипели, как жир на сковороде. Удача сама перла прямо в руки. Иуда подумал, что никто не сможет обвинить его в том, что он избавился от Иоанны. Ибо все происходит само собой. Не надо ничего придумывать. Он осклабился в лицо Хузе:

– Тогда заплати. Много за нее не возьму, я не жадный. Мне все равно, зачем ты ищешь Иоанну, я не любопытный. Но глупо артачиться, когда предлагают монеты. Десять сребреников мне не помешали бы. Может, еще про кого знать хочешь?

Хуза презрительно выпятил губы, выхватил из складок одежды кисет со сребрениками. Сыпанул в горсть, сжал короткими пальцами и брезгливо швырнул под ноги Иуде.

Тот алчным взглядом поймал их, отметив, как некоторые монеты закатились под камни. Растянул рот в улыбке, достать из-под камней не составит труда, и сообщил:

– Возле Йешуа сейчас Иоанны нет. Она ушла с поручением. Тебе надо скакать по другой дороге, – и объяснил, где искать. – Только гони быстрее, а то можешь разминуться.

Хуза понятливо хлестнул плетью лошадь.

Иуда огляделся, изогнул хребет и начал лихорадочно подбирать сребреники с земли. Выковыривал из-под камней и криво ухмылялся. Потом выпрямился, выложил монеты на ладони, с удовольствием вобрал в себя их мутный блеск. Цена за Иоанну вполне устроила его.

На ближайшем холме легким ветром качнуло верхушки травы, и отчетливо во весь рост проступила темная фигура Прондопула в