– Нет. Прошу. Отпусти меня. Или вызови полицию, если хочешь. Только не у-у-убивай меня!

– Разве ты сам не собирался убить меня?

– Нет! Клянусь Богом и могилой моей матери, клянусь я не хотел!

– Как тебя зовут?

– Дерек! Дерек Шепард!

Я ударил его пистолетом по лицу. Не скажу, что не хотел так поступать, или не представлял себе последствия, ведь это было бы ложью. Всё я представлял, и мне было приятно. Из его носа хлынула кровь, и струйка потекла из уголка рта.

– Ты думаешь я не смотрел «Анатомию страсти», козёл? Как тебя зовут?

– Джастин Таунс.

Я снова ударил его. Он попытался отстраниться, но это не помогло. Я, может, не самый быстрый бегун, но с рефлексами у меня полный порядок. Я был уверен, что сломал ему нос. Он вскрикнул… но почти беззвучно.

– Наверное думаешь, что я не знаю Джастина Таунса Эрли. У меня даже есть один его альбом. Даю тебе ещё один шанс, гандон. Затем всажу пулю в твою башку.

– Полли, – сказал он. Его нос распух – вся правая сторона лица распухла – и голос звучал, как у простуженного. – Крис Полли.

– Давай сюда свой бумажник.

– У меня нет…

Он увидел, как я подался назад и снова загородил лицо здоровой рукой. У меня были планы на эту руку, которые, скорее всего, ещё сильнее понизят меня в ваших глазах, но вы учтите, я был в затруднительном положении. А ещё я снова подумал о Румпельштильцхене. Может быть, этот ублюдок упрётся ногой в землю и разорвёт себя надвое, а, может быть, я бы заставил его убежать. Как Пряничного человечка, ха-ха.

– Ладно, ладно!

Он встал и полез в задний карман своих брюк, которые были не просто засаленными, а измазаны в грязи. У тёплой куртки был надорван рукав и изношены манжеты. Где бы ни жил этот человек, вряд ли он обитал в «Хилтоне». Бумажник был помят и потрёпан. Я широко раскрыл его и увидел единственную десятку и водительские права на имя Кристофера Полли. На фотографии он был моложе и с неповреждённым, понятное дело, лицом. Я закрыл бумажник и сунул в свой задний карман к своему.

– Похоже, твои права истекли в 2008 году. Тебе нужно сделать новые. Конечно, если ты проживёшь так долго.

– Я не могу… – Его рот резко закрылся.

– Ты не можешь сделать новые? Лишился прав? ВНВ?26 Тюрьма? Ты был в тюрьме? Вот, почему тебе понадобилось столько времени, чтобы ограбить и убить мистера Хайнриха? Потому что ты был в Стэйтвилле?

– Не там.

– Где?

Он молчал, и я решил, что мне всё равно. Как сказал бы мистер Боудич: какая, на хрен, разница.

– Как ты узнал о золоте?

– Я видел кое-что в магазине фрица. До того, как внёс свой вклад на благо округа. – Я мог бы спросить, как он узнал, чьё это золото, и как он подставил бедняку Дуайера, но был почти уверен, что знаю ответы на оба этих вопроса. – Отпусти меня, я никогда больше не побеспокою тебя.

– Конечно, нет. Потому что ты будешь в тюрьме, и отнюдь не в местной. Я вызову копов, Полли. Тебя упрячут за убийство, так что давай послушаем, что ты расскажешь по этому поводу, ха-ха.

– Я расскажу! Расскажу о твоём золоте! Ты его не получишь!

Вообще-то, получу – согласно завещанию, оно было моё, но он этого не знал.

– Это верно, – сказал я. – Спасибо за напоминание. Похоже, придётся кинуть тебя к насосному оборудованию. Хорошо, что ты мелкое говно. Мне не придётся надрывать спину.

Я направил на него пистолет. Я мог бы сказать, что блефовал, но не уверен в этом. Ко всему прочему я ненавидел Полли за погром в доме мистера Боудича, за осквернение. И, как я уже говорил, его смерть всё бы упростила.

Он не вскрикнул – кажется, ему не хватало воздуха – но замычал. Промежность его штанов потемнела. Я опустил пистолет… чуть-чуть.

– Допустим, я скажу вам, что вы можете жить, мистер Полли. И не просто жить, а, как говорится, идти на все четыре стороны. Вас бы это заинтересовало?

– Да! Да! Позволь мне уйти, и я никогда больше не побеспокою тебя!

«Говорит, как настоящий Румпельштильцхен», – подумал я.

– Как ты добрался сюда? Пешком? Приехал на автобусе? – Учитывая единственную десятку в его бумажнике, я сомневался, что он взял «Юбер». Полли мог обчистить заднюю комнату мистера Хайнриха – на это указывали подброшенные Дуайеру вещи, – но если так, то он ничего не перевёл в наличные. Может быть, не знал, как. Он мог быть хитрым, но это не то же самое, что быть умным.

– Я шёл через лес. – Он указал здоровой рукой в сторону лесополосы позади участка мистера Боудича – всё, что осталось от лесов Сентрис-Вудс, которые покрывали эту часть города сто лет назад.

Я заново оценил его грязные штаны и порванную куртку. Миссис Ричлэнд не говорила, что его штаны были в грязи, а она бы сказала – у неё был острый глаз, – но она видела его много дней назад. Я догадался, что он не шёл через лес, а жил там. Где-то недалеко от забора в задней части двора мистера Боудича, скорее всего, находился кусок брезента, который служил укрытием для немногочисленных пожитков этого человека и его самого. Любая добыча из магазина мистера Хайнриха наверняка зарыта поблизости, как это делают пираты в сказках. Только пираты прятали свои дублоны и пиастры в сундуках. А добыча Полли, скорее всего, лежала в сумке с наклейкой «СЛУЖБА ПОДПИСКИ АМЕРИКИ».

Если я был прав, его лагерь находился достаточно близко, чтобы следить за неким Чарльзом Ридом. Он знал, кто я, от Хайнриха. Он мог видеть меня по дороге в Стэнтонвилл. И после того, как обыск в доме не выявил ничего интересного, кроме сейфа, он просто решил подождать, полагая, что я приду за золотом. Потому что он бы поступил именно так.

– Подымайся. Мы идём вниз. Смотри под ноги, чтобы снова не поскользнуться на золотых пульках.

– Можно мне немного? Всего несколько? Я на мели, чел!

– И что ты будешь с ними делать? Оплатишь обед в «Макдональдс»?

–