– Какой ты меркантильный! – с осуждением взглянул на него Василий. – Вот чему нужно учиться у Октябрины Александровны, так это умению заражать широкие массы альтруизмом. Не поверишь, но все гасильщики, которые трудятся на встречах Дрисвятова с электоратом, работают абсолютно бесплатно. Я завербовал их у Хохловцевой из числа идейных пенсионеров. И заслуженные учителя есть, и ветераны труда – люди сплошь интеллигентные. Стоило только намекнуть, что Вячеслав Дрисвятов причастен к развалу СССР, они сразу боевую стойку приняли. Теперь они как на работу, ходят на его встречи и забрасывают его гнилыми помидорами – борются за правое дело. А если им за это денег предложить – разорвут на части, поскольку деньги и классовая борьба для них несовместимы.

– Но мы-то люди другого поколения. Дети перестройки, разложенные капиталистическими ценностями…

– Разложенные? Фи… – брезгливо сморщился Василий. – Я рассуждал, скорее, с позиций социальной справедливости. Почему кто-то купается в роскоши, в то время как другим на самогон «с газом» не хватает? Я посчитал, что богатым нужно делиться с бедными!

– Только не говори, что ты и к Дрисвятову на работу устроился?

– Честно говоря, после конкурса мокрых маек, не рискнул. Но я к нему устроил хороших ребят, студентов. Из наших расклейщиков. Они теперь все равно без работы сидят. Их бригадир вчера явился к Дрисвятову в штаб и предложил свои услуги по распространению агитационно-пропагандистских материалов. Цену занизил на десять процентов против рыночной.

– И что Дрисвятов?

– Дрисвятов бизнесмен. А у бизнесменов есть правило – заключать любые сделки, сулящие прибыль, и не платить больше, если можно заплатить меньше. Но «дешевое» далеко не всегда означает «качественное»… Тем более, горожане уже устали очищать свои почтовые ящики от разного рода рекламной макулатуры.

– То есть?

– То есть, в течение светового дня ребята трудились, как муравьи, вынося из его штаба многотысячные тиражи газет, листовок и календарей. Но вместо того, чтобы забивать ими почтовые ящики граждан, наши студенты «по многочисленным просьбам читателей» сразу отнесли весь тираж АПМ в пункт приема макулатуры. Прибыль честно разделили. Им – Дрисвятовские гонорары за разноску, мне – доход с макулатуры.

– Ты просто Робин Гуд! – иронично присвистнул Кирилл.

– Еще благороднее… – без тени смущения признал Василий. – Я подумал, что оставлять Вячеслава Егоровича совсем уж без агитации было бы бестактно. А потому на его деньги мы тут отпечатали кое-что – вот, ознакомься…

Василий протянул коллеге листовку. На ней кандидат Дрисвятов с напряженным лицом вытаскивал свой живот из огромного джипа. На заднем фоне виднелась старинная «хрущевка» с серым обшарпанным фасадом. Контраст между роскошью и нищетой был более чем разительным, но для непонятливых по верху листовки широким шрифтом шла надпись:

Голомёдов нахмурился и постучал по отпечатанному брюшку кандидата:

– Понятно, что люди с низким доходом воспримут эту листовку как плевок в лицо. Но тебе не кажется, что обеспеченные граждане и даже средний класс это проглотят за милую душу? Они тоже захотят такой джип. По-моему, ты сам себя перехитрил!

– Ты так думаешь? – Василий взметнул на Кирилла безмятежно чистые глаза, в которых застыло выражение «Ах, неужели мир и в самом деле так коварен?». – Тогда хорошо, что я не пожалел денег на цианакрилатный клей.

– Что это за клей? – нахмурился Кирилл, которого склонность Василия к недосказанности иногда начинала раздражать.

– Это клей, который предназначен для склеивания всех видов пластика, металла, резины, кожи и вообще всего на свете. Характеризуется очень быстрым и прочным склеиванием, устойчивостью к перепадам температуры и действию влаги. Им воспользовались в ходе партизанской атаки мои расклейщики, когда сегодня ночью лепили эти пачкушки на входные двери квартир, дверные глазки, лобовые стекла и капоты автомобилей. Словом, сделано все было на совесть. Тысячи горожан очень не скоро забудут Дрисвятова. Правда, боюсь, полюбить они его так никогда и не смогут!

Голомёдов скупо улыбнулся. Улыбка вышла немного хищной. Кирилл сильно похудел за эти дни. Не обладая беспечностью своего компаньона и напарника, Голомёдов придавал фактам и событиям куда больший вес. Можно сказать, что приходящие трудности он встречал хоть и с опущенным забралом, но в лоб, не ища обходных путей. А трудностей в эти дни хватало.

Например, накануне Павел Болдырев при поддержке губернатора выступил на всех местных телеканалах с полуторачасовым интервью. Кандидат очень красочно расписал, как будет процветать Славин, когда к власти придут новые люди. Впрочем, тут он был не особо оригинален и слово в слово повторил все те стандартные предвыборные «обещалки», которые регулярно слышит каждый избиратель России. Помимо этого он вскользь прошелся и по кампании Харитона Ильича, обвинив его в популизме и назвав псевдо-патриотом.

Штаб Зозули парировал этот удар очередным торжественным отчетом о подготовке к годовщине Бородинской битвы. После «самых свежих» новостей по теме и перечисления всех регалий генерала Бубнеева, которые к той поре успел изобрести и обосновать краевед-рационализатор Николай Пилюгин, газета писала: