драматичным, что она совершенно не подозревала о значении этого момента, о его двойной жизни и о нависшей над ним, а может быть, и над ней, опасности. Впоследствии КГБ, да и не только он, обвиняли Гордиевского в том, что он «бросил семью». На это он отвечал, что единственной альтернативой разлуке в то лето 1985 года были «несколько недель свободы, за которыми последовал бы смертный приговор за предательство и, в результате, еще большие страдания для семьи»[80].

Он продолжал осуществлять план и, как я предполагаю, нашел способ объяснить свое положение британской секретной службе. Те информировали Маргарет Тэтчер. Предстояло принять сложное политическое решение. Должна ли служба МИ-6 помочь ему бежать из СССР? МИ-6 доказывала премьер-министру, что спасение Гордиевского от возмездия КГБ совершенно необходимо, хотя бы для поддержания морального духа у других британских агентов, работающих в разных странах. С моральной точки зрения было важно по крайней мере попытаться спасти человека, который так рисковал во имя Великобритании и работал весьма успешно. К тому же в случае успеха операция по спасению сослужит огромную службу престижу МИ-6 в мире разведки и сохранит для Великобритании источник бесценной информации, которую даже ЦРУ нашло бы полезной. Мы произвели бы впечатление на американцев, а это как раз то, что британская разведка всегда делает с удовольствием.

Однако такое решение было довольно спорным, поскольку переброска советского гражданина через границу из его собственной страны без надлежащих документов в нарушение законов Советского Союза и Венской конвенции о консульских сношениях была бы типичной авантюрой в духе Джеймса Бонда, абсолютно недипломатическим актом и совершенно нехарактерным для Великобритании поведением в мирное время.

Посол в Москве, Брайан Картледж, пришел в ужас от этой идеи, впрочем, как и весь британский МИД. Но Маргарет Тэтчер была непреклонна. Ее решительный подход к внешней политике и личное стремление добиться радикальных перемен в Советском Союзе преодолели все препятствия. Если Гордиевского бросить на произвол судьбы в Москве, его арестуют, будут допрашивать, пытать, а затем расстреляют. Возможно, под пытками он выдаст сведения, жизненно важные для безопасности Великобритании. И даже если он ничего не выдаст, огромный успех операции «Гордиевский» все равно будет перечеркнут. Поэтому она решила, что Гордиевский должен быть спасен, и дала соответствующие распоряжения секретной службе. Так, я полагаю, обстояло дело.

Гордиевский кое-что поведал мне о своем подвиге: «Вторую половину июня 1985 года я посвятил составлению плана побега, тренировке и другим приготовлениям, в частности, изучению карт. В начале июля я предпринял особые подготовительные действия, но некоторые из них оказались неудачными. Я допускал ошибки, потому что очень нервничал. Я сделал-также несколько тактических ходов с целью сбить гебистов с толку и направить их по ложному следу. Зная, что они прослушивают мои телефонные разговоры, я давал им ложные ключи насчет того, где меня следует искать после моего исчезновения. Мой исход начался в 15.30 пополудни в пятницу 19 июля. В 17.30 я сел на поезд, а на следующее утро продолжил путь к границе, пересаживаясь на пригородные электрички, автобусы и попутные машины. Около пяти часов вечера того же дня (20 июля) я был уже по другую сторону границы. Я испытывал радость и печаль одновременно. Несколько моих британских друзей встретили меня».

Через несколько лет он рассказал в российском журнале «Новое время»[81]: «Я сел на поезд, идущий в западном направлении, ехал всю ночь, а потом полдня пробирался до границы пешком через лес».

Гордиевский не указывает, какую именно границу он пересек. Не подтверждает он и факта пересечения ее с помощью британских агентов. Однако на основании информации из других источников я предполагаю, что 19 июля он вышел из своей квартиры якобы для своей обычной пробежки трусцой, которую совершал ежедневно в это самое время. У него был с собой пластиковый пакет с вещами, в том числе с легкой одеждой. Шпики из КГБ вряд ли допускали мысль, что он сможет добраться до Лондона в майке и трусах, поэтому сразу прекратили слежку.

Я полагаю, что он добежал трусцой до железнодорожного вокзала, достал из пакета легкие брюки, переоделся и сел на вечерний ленинградский поезд. На следующее утро он, видимо, отправился на электричке в Выборг, расположенный в восьмидесяти милях к северо-западу от Ленинграда, а оставшееся расстояние между Выборгом и финской границей проехал на автобусах. Я допускаю, что в определенном месте между Ленинградом и финской границей он встретился с британскими агентами. Его поместили в потайной отсек дипломатической машины, которая, пользуясь правом дипломатической неприкосновенности, переправила Гордиевского через границу. Это и была та самая «попутная машина», о которой он рассказывал. Через день или два он был уже в Англии, в очень надежном укрытии, предоставленном МИ-6.

Гебисты были вне себя от бешенства. Позже они заявили, что англичане упаковали Гордиевского, словно джем в банку, в машину с дипломатическими номерами и как воры вывезли его за границу. У них было три законных основания злиться. Во-первых, в последние годы они терпели ущерб от серьезной утечки секретных сведений, включая потерю агентов в Великобритании — в общей сложности тридцати одного человека из посольства и других загранучреждений. Во-вторых, разоблачив наконец-то предателя, они позволили ему выскользнуть у них между пальцев. Редко в истории КГБ случалась такая цепь позорных провалов. В результате наверняка на Лубянке слетело много голов.

Третья причина гнева КГБ была в том, что в данном конкретном случае закон был на их стороне. Если мои предположения верны, это бегство сопровождалось нарушением агентами британского правительства и международного права, и советского законодательства. По крайней мере, так считал КГБ. Он обвинил Великобританию в вопиющем беззаконии и пригрозил тотальной войной разведок. Полагая, что Гордиевский знал имена и местопребывание всех действующих в Великобритании агентов-«нелегалов», КГБ был вынужден вернуть их всех, потеряв при этом результат долгих лет кропотливой тайной работы по созданию агентурной сети.

Советское посольство охарактеризовало высылку тридцати одного сотрудника как «необоснованный акт». «Наши люди никогда не совершали ничего противозаконного», — заявил представитель посольства[82]. Советский Союз в качестве ответной меры выслал британских дипломатов из Москвы, и начался продолжительный конфликт по принципу «зуб за зуб». В общем, Великобритания легко отделалась.

14 ноября Гордиевский был заочно приговорен к смертной казни, и в этом исключительном случае были все основания опасаться, что будут попытки приведения приговора в исполнение на иностранной территории — настолько велико было негодование гебистов. Они конфисковали имущество Гордиевского и поклялись англичанам и всем, кто готов был их слушать, что никогда, ни при