— Ну отдай, — снова проникновенно глянув на Дерека, улыбнулась Вася. — Только потом не жалуйся. Я тебе такую жизнь устрою, ты отсюда быстрей ветра сбежишь.

Дерек на это только тяжело вздохнул.

— Ладно, Васька, мир. — Дверь снова вздрогнула. Желающие поцеловаться с заколдованной княжной неистовствовали. — Нет, но что они в тебе нашли?!

— Княжество!

— Но жить же потом с тобой! — совершенно искренне удивился княжич. — Я бы повесился. Ей-богу!

Вася оставила его грудь в покое и попрыгала по комнате. Лягушачьими глазами все виделось иначе… Точнее, оно вообще почти не виделось. Временами. Потом мир вдруг резко фокусировался и вроде бы становился обычным, но в один из таких разов в поле зрения оказался Дерек, и он так вскрикнул, словно Вася не знай каким чудищем обернулась. «У тебя глаза человеческие только что были! Правда!» Вася удивилась: раньше, когда она лягушкой скакала от болот в столицу, проблем со зрением у нее не появлялось. А тут… Мир был покрыт дымкой света и тени (тень Васе очень нравилась), а в спокойно стоящую мебель Вася пару раз чуть не врезалась. Да и мебелью она не казалась: какие-то горы, холмы и равнины. Зато движущиеся предметы (вроде Дерека с его игральными картами на схемоведении) Вася видела даже слишком хорошо. И пару раз чуть не прилипла к этим картам языком: он словно сам изо рта выскочил. «А вдруг я совсем становлюсь лягушкой? Вообще? Навсегда?» — то и дело волновалась она. «Ну и что, привыкну», — думала потом. По сравнению с толпой возможных женихов (достали, честное слово!) вероятность остаться лягушкой навсегда казалась сейчас мелочью.

— Куда б сбежать, чтобы ни одного мужчины вообще вокруг не было? — вслух подумала она.

Держащий дверь Дерек хохотнул.

— Твои папа с мамой тебя везде найдут, не сомневайся.

Вася вздохнула и заозиралась: зрение в очередной раз прояснилось. Комнатушка была совсем маленькая: рядом с Васей стоял массивный стол, заваленный свитками, перьями, колбами и чем-то еще, похожим на чьи-то внутренности. У стола был стул с резной и неудобной на первый взгляд спинкой. За стулом сквозь тяжелые портьеры пытались пробиться в окно солнечные лучи.

— Дерек, а мы вообще где? — поинтересовалась Вася, когда все вокруг снова стало светом, тенью и горами с равнинами.

— Откуда мне знать? — Дерек тоже огляделся. Кажется, в первый раз, и комната его совершенно не заинтересовала. — По-твоему, я смотрел, куда бежал? — И тише проворчал: — Эта дверь единственная на этаже открылась.

Вася озадаченно хмыкнула.

— Просто странно как-то. Мы тут уже полчаса, наверное, сидим? А хозяина нет. И дверь до сих пор держится…

— Я ее заклинаниями усилил, — отозвался Дерек и задышал глубоко и часто, словно с пробежки. — И я уже устал ее держать!

Вася попрыгала дальше, пытаясь свыкнуться с новым зрением. Например, сейчас ей виделось нечто мельтешащее, словно в комнатушку кто-то приволок огромную муху, посадил в банку, и она там мечется, места себе не находит.

— Дерек? А что тут такое?

— Где?

— Прямо передо мной.

Дерек вытянул голову: для Васи его движение отозвалось в лапах. Тут же захотелось отпрыгнуть в сторону, но она сдержалась.

— Не вижу. Стол мешает. Да какая разница, они скоро пробьются! — простонал он.

— Ты же и так хотел выходить.

— Ты хоть представляешь, какая там толпа?! — простонал Дерек. — И все бросятся сюда. Да они меня просто затопчут!

Васю снова привлекло странное движение, она даже язык пару раз высунула, чтобы надоедливую муху поймать. Но ничего, конечно, не получилось. А есть тем временем уже хотелось все больше…

Потом взгляд снова сфокусировался, и комната на пару мгновений обрела нормальный вид — достаточно, чтобы Вася рассмотрела, что ей до этого казалось мухой.

На полу белела пентаграмма, сложная и очень яркая. Ее линии сияли, как чистый белый огонь.

— Дерек.

— Вась, ну чего? — сварливо отозвался парень. Дверь уже гудела не переставая.

— Дерек, иди сюда.

— Васька, ты издеваешься? Я тут вообще-то дверь держу.

— Иди сюда! — завопила Вася. Она не очень-то хорошо разбиралась в схемах, но нечто похожее недавно сама старательно перерисовывала из маминой книги — для Эрика. Суккуба потом очень настырно гоняла профессора по всей академии… Всего лишь суккуба. И мама, и папа, а потом еще и некоторая нежить любили рассказать маленькой Васе страшные сказки на ночь, и главным пугалом там очень часто становились демоны. Поэтому представить, чем грозит наливающаяся светом пентаграмма Вася очень даже могла.

Дерек все-таки подошел: очень медленно, нехотя и постоянно ворча, что он, весь такой занятой, должен отвлекаться, и если бы не он…

— Ух ты! — сказал он, увидев пентаграмму. — Красивая.

Вася онемела.

— А что она означает? — поинтересовался Дерек, подходя ближе. — Ты ее, что ли, начертила? Вроде не было…

— Отойди!

— Зачем?

Он все-таки отступил — очень вовремя: пентаграмма взорвалась, и белый, ослепительно-яркий свет брызнул во все стороны. В полной тишине — даже желающие целоваться с Васей, увидев льющийся из-за двери свет, испуганно замерли.

А сама Вася и ошеломленный Дерек в это время прижимались к двери, куда их отбросило. Перед ними вставала тень, и комнаты ей явно было мало.

— Васька, — прошептал Дерек. — Что это?

* * *

Тем временем в карете по дороге в академию

Кощеева трясло. Очень. Какой идиот надоумил императора покрыть дороги именно этой… щебенка это, что ли? Да еще и так криво. «Все у нас сикось-накось», — думал он, трясясь вместе с каретой. Утешало лишь, что у соседей еще хуже.

Еще и этот зятек, чтоб его черти забрали, оказался слишком шебутным. Как ему в голову пришло, что он имеет право что-то от Кощеева требовать? Его нудный, менторский тон словно усиливал тряску, а слушать князь уже давным-давно перестал.

— Мальчик мой, — не выдержав очередной пассаж этого «цветочка», процедил Кощеев. — Почему вы решили, что мне все это интересно? Вы не знаете мою дочь, и вчерашнее обручение еще не дает вам права объяснять мне, ее отцу, что для Василисы лучше. Я не хочу больше ничего подобного слышать. Первый раз спущу, но больше…

Этот фон… как там его? Цветочек? Цветуля? А да, Цветкофф даже не смутился.

— А вас совсем не волнует, что вы отдали единственную дочь и наследницу незнакомцу? — в упор глядя на князя, спросил он.

Кощеев презрительно сощурился.

— Мальчик мой, это совершенно неважно. Ты будешь любить Васю так, как она пожелает, и так долго, сколько ей того захочется. И поверь мне, ты не тронешь ее и пальцем, и если хоть одна мерзкая мысль о Васе проскользнет в твоей голове…